— Как пройдет свадьба? — задаю единственный уместный в этом случае вопрос.
— Переживаешь, что я буду плохо смотреться? — он оскаливается.
— Н-н-н-е-е-е-т-т, но.
— Что ты запинаешься? — Вадим резко взрывается. — Боишься меня? Сука! — он замахивается и дает мне пощечину наотмашь.
Хватаюсь за щеку и не понимаю, что на него нашло. Я жду еще побоев, а потому смотрю на него глазами, полными ужаса.
— Свадьба пройдет как обычно, — выдает он, отходя в сторону. — Тот же ресторан, те же гости, тот же договор на два миллиона. Ты получишь свои денежки на квартиру и потерпишь мою рожу, — он разворачивается и идет на выход, но останавливается на полпути и поворачивается: — Завтра приедет нотариус. Подпишешь договор, дорогая.
Утром меня будит настойчивый звонок в дверь. Я вскакиваю с кровати, натягиваю халат и бегу к двери в надежде, что это Максим.
Но на пороге стоит высокий мужчина лет сорока, одет в строгий костюм. У него в руках большой портфель для бумаг, а на носу красуются модные очки.
— Здравствуйте, — учтиво говорит он. — Мне поручено отвезти вас в контору для заключения договора.
Его официальный тон настраивает на нужный лад. Я киваю и прошу подождать меня. Мужчина соглашается и уходит, предупреждая, что будет ожидать меня в машине.
Собираюсь буквально за полчаса, быстро надеваю светло-голубой брючный костюм, укладываю волосы и наношу легкий дневной макияж. Беру сумку и обуваю туфли на шпильке.
Уверенно выхожу из подъезда, намереваясь показывать исключительную непоколебимость и холодность. Замечаю, как из белого мерседеса выходит тот же мужчина и галантно обходит автомобиль, открывает для меня дверцу, предлагая сесть.
До офиса мы добираемся довольно быстро. Я успеваю подумать о том, что Вадим после вчерашнего так и не позвонил. Не сказал, почему вел себя так и что значит его поведение. Я теряюсь в догадках, а в душе поселяется сомнение.
Мне совершенно точно не стоит подписывать договор.
Так я думаю, но когда на телефон поступает звонок от мамы, я ежусь. Она звонит в крайних случаях и то, что я вижу ее имя на смартфоне — плохой знак. Поднимаю трубку и бросаю короткое:
— Да.
— Яночка, — мама не сдерживается и плачет, а я до боли прикусываю нижнюю губу.
— Что случилось? — спрашиваю спокойно, стараясь не выдавать своих эмоций.
— Машеньке… ей стало хуже, — мама всхлипывает, а я с силой впиваюсь в обивку сидения. — Говорят, что операция нужна срочно, — тихо говорит мама.
— Завтра, — говорю. — Повезешь ее завтра на лечение.
— Но деньги… откуда? — я слышу ее шепот, а у самой внутри все переворачивается.