— Правда? — удивляется Маришка. — Это было бы здорово!
— Я пока не знаю, но очень на это надеюсь.
Мы разговариваем еще некоторое время, после чего Маришка уходит, а я остаюсь в гостиной, сажусь на широкий кожаный диван и подтягиваю под себя ноги. Теперь я даже не уверена в том, что хочу видеть Диму здесь, не говоря уже о том, чтобы переехать в другой дом.
Вечер сменяет утро, и на смену разбитости приходит тошнота. Я час торчу в ванной над унитазом и пытаюсь прийти в себя. Пишу Светочке сообщение, что задержусь, а может и приеду позже. Прошу отменить все встречи и перенести их, правда, дату переноса сказать не решаюсь, потому что не знаю, будет ли мне легче в ближайшее время. Я вспоминаю беременность Маришкой и понимаю, что такого со мной тогда не было, поэтому я немного волнуюсь.
— Ма-а-а-а-ам, — слышу голос дочери за дверью. — Мы едем?
Я совершенно забываю о том, что должна отвести Маришку в институт. Я включаю воду, умываюсь, упираюсь руками о раковину и смотрю в зеркало: под глазами залегли темные круги, кожа бледная, губы почти синие. Я с силой растираю щеки и губы, чтобы они немного налились краской и открываю дочери. Она удивленно осматривает меня, останавливает взгляд на моем лице и что-то решает для себя.
— Мариш, я отравилась, — говорю так, чтобы не вызвать у дочери подозрений. — Я сейчас вызову тебе такси.
— Мам, может скорую? — обеспокоенно спрашивает она. — Ты такая бледная. Или хочешь я останусь с тобой?
— Нет, милая, — я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но получается в конечном итоге какой-то оскал.
— Ма-а-а-а-а-м.
— Мариш, все в порядке, просто суши были несвежими.
— Ты ела суши?
— Да, вчера на работе.
Дочка, кажется, выдыхает. Еще раз смотрит на меня, после чего прикладывает руку к моему лбу, убеждается, что температуры нет и говорит:
— Я вызову такси сама, иди ложись.
Повинуясь Маришкиному строгому тону, ложусь в кровать и укрываюсь с одеялом, попутно пытаясь делать глубокий вдох, чтобы успокоить желудок. Только когда слышу звук подъезжающей машины и стук входной двери, выдыхаю и переворачиваюсь на спину. Тошнота вроде прошла, так что я поднимаюсь, кое-как одеваюсь, все еще чувствуя легкое головокружение, и наношу немного косметики.
Приведя себя в более менее адекватный вид, вызываю такси и называю адрес офиса Димы. По пути пишу ему сообщение и прошу о встрече.
Дима: Да, конечно, приезжай.
Я не знаю, почему волнуюсь и нервничаю, что заставляет меня сжимать руки в кулаки и с замиранием сердца подбирать слова, что я скажу. Вчера хотелось обвинить мужчину в том, что это он виновен во всем, а сегодня хочется просто тепла и поддержки. Хочется, чтобы он не оттолкнул, чтобы вселил в меня уверенность, что все будет хорошо. Сейчас, как никогда прежде, мне нужна обычная мужская поддержка, понимание, простой разговор с любимым мужчиной.