Казалось, что прошла вечность. Рассудок не хотел возвращаться. Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на не менее опьяненном Диме.
— Ты моя? — спросил он ещё раз.
— Я твоя. — не видела смысла препираться. — Ты мой?
— Я только твой. — поцеловал в шею. — А теперь, как бы мне не хотелось тебя отпускать, вернись на место, пожалуйста, иначе я перестану себя контролировать, — толкнулся бёдрами, и я почувствовала его возбуждение.
— Это все я, да? — прикусила его мочку.
— Ты, моя девочка. — он тихо рассмеялся. — Я прошу тебя, слезь, у меня совещание через пятнадцать минут. А с этим, — он кивнул в область паха, — далеко не уйдёшь.
Только градус волнующего напряжения в машине снизился, как Потрошителю позвонила Анна:
— Гордеев, слушаю. — Да, я помню, задерживаюсь, скажи, что переношу на десять пятнадцать. — Да, все в порядке. Скоро буду.
Так странно быть с ним. Вот мы входим в лифт. Впервые вместе, не скрываясь даже друг от друга, ничего не тая. Я поворачиваюсь к зеркалу, критически оглядываю свой не очень презентабельный вид, Дима обнимает меня сзади. Все сходится. Так и должно быть. Будто находишь последний кусочек пазла, когда уже и не надеялся его найти.
— Не переживай, — он проводит пальцами по шее, — ты очень красивая. Царапины временные и ничуть тебя не портят. Улыбнись. — лукаво смотрит.
Улыбаюсь и разворачиваюсь в кольце его рук:
— Из вас выйдет прекрасный лайф-коуч, Дмитрий Александрович.
— Я такими извращениями не занимаюсь, Злата Игоревна.
Анна при виде нас так и замерла на месте: ну да, не каждый день увидишь такого Гордеева. Слегка растрепанный, в повседневной одежде, с горящими глазами. Ни следа того холодного и жесткого начальника. А, совсем забыла, ну и я рядом семеню, поддерживаемая его рукой.
— Доброе утро. — не глядя на секретаршу, поздоровался он. — Анна, два кофе и никого не впускать. Про совещание помню. — видимо теплота его взгляда доступна только мне. Приятно, что уж тут.
В кабинете села на свое кресло и с удовольствием прикрыла глаза. Боль отступила. Недаром все же врач велел как минимум неделю максимального постельного режима.
— Ложись, — подошел Дима. — Я тебе диван раздвинул, подушек накидал.
— Дим, тебе не кажется это странным? К тебе придет кто-нибудь, а у тебя переводчик на диване валяется.
— Не кажется, — щелкнул меня по носу и потащил на диван, — твое здоровье гораздо важнее. Тем более сегодня я у себя не принимаю. — игриво подмигнул.
Легла на диван и удовлетворенно застонала:
— Может у тебя еще и плед будет?
— Сейчас поищу, — полез в какой-то шкаф.