— Ты простишь меня, солнышко? — провёл большим пальцем по щеке.
Горло сжалось, и я просто кивнула.
— Моя маленькая девочка, — прижался губами к моим. Так нежно, так тепло. Как же мне тебя не хватало, мой любимый Потрошитель.
— Дим, — выдохнула я в губы и вытерла проступившие в очередной раз слезы, — полежи со мной, пожалуйста. — он лёг на кровать, а я смогла положить голову ему на грудь. — Мне было так плохо, когда я увидела тебя там. Как-будто все живое выкачали. — прошептала. — Я не знала, что… — мой голос окончательно сорвался, — у нас бы мог быть малыш, Дим, понимаешь? Наш ребёнок. Наш. — влага застилала глаза.
— Тише, милая, тише. — Дима крепко держал меня в своих объятиях. — Ты ни в чем не виновата. У нас все ещё будет. Дети, коты, собаки. Все, что захочешь, только верь мне. Прости меня, зайка. Ты и представить не можешь, что я почувствовал, когда увидел презрение в твоих глазах. Но все это вообще перестало иметь значение, когда я увидел, что ты лежишь без сознания на асфальте. Прости, что не защитил, что не уберёг. У нас все с самого начала неправильно. Подумать только, я ни разу не подарил любимой цветов. Малышка, а ведь у нас не было ни одного свидания. Как ты меня терпишь? — прижался к волосам, вдыхая мой запах.
— Любят не за цветы и свидания, господин Гордеев. Любят за то, что любят. Просто так.
— Я люблю тебя, зайка. Ты, самое дорогое, что у меня есть. Не смей оставить меня, поняла? Я почти с жизнью попрощался в тот момент. — его тело дрогнуло.
— Никогда. — рвано вздохнула и снова заплакала, только теперь от облечения.
— Хочешь успокоительного? — глупо улыбнулся.
— Хочу. — нервно хихикнула в ответ. Дима вызвал медсестру, та вколола что-то в меня, и я счастливо уснула, вдыхая запах своего счастья.
Мне снились приятные, уютные сумерки. Просторное помещение, камин с трескучими дровами и аппетитный запах свежеиспеченного печенья. Под ногами пушистый ковер, как тогда, на базе. Дима лежит на нем, положив голову мне на колени. Лениво перебираю ему волосы и думаю о чем-то отвлеченном. Странный сон без действия, будто анимированная, статичная картинка.
Изображение расплывалось, а в явь меня звал голос моего Потрошителя:
— Просыпайся, малышка. — Дима все еще лежал в той позе, в которой я легла на него вчера.
— Привет. — я сонно улыбнулась и потерла глаза.
— Доброе утро. — хриплым ото сна голосом проговорил Дима.
— Который час? И день недели, кстати. — я даже не стала напрягать память, сколько я уже здесь нахожусь.
— Сейчас семь утра, воскресенье. — Дима простодушно усмехнулся.