— Не скажу, — лукаво усмехнулся.
— Скажи! — пихнула его в бок.
— Не скажу. — продолжал издеваться.
— Ну пожалуйста, — поцеловала его в такие мягкие губы.
— А еще раз можно? — задорно поинтересовался.
— Можно. — прошептала, но не успела я коснуться его лица, как Дима в свойственной ему манере, увлек меня в самые обжигающие глубины наслаждения.
— Через три дня. — слегка сбившимся тоном выдал он интересующую меня информацию. — Может тебе привезти чего-нибудь, чтоб так скучно не было?
— Да, купи пару книжек, что ли. — прильнула к его плечу.
Во вновь воцарившейся тишине палаты зазвонил телефон:
— Да, пап. — Приезжайте, конечно. — Захвати, пожалуйста, ноутбук из моей спальни и зарядку к нему не забудь. — Дима? Да, здесь. — А зачем? — Пап, я обижусь! Вы что- то от меня скрываете? — Разумеется, я спрошу у него! — раздраженно проговорила.
— Хорошо! Сейчас передам!
— Держи, тебя мой папа просит. — передала Гордееву трубку, не прекращая сверлить его взглядом. Тот послал мне воздушный поцелуй и ответил:
— Да, Игорь Семенович, все установили? — Спасибо большое, вы не представляете, как выручили! — До свидания. — окончил вызов.
— Я жду, — уставилась я на эту индюшачью задницу.
— Малыш, да ладно тебе, ничего особенного. — усмехнулся. — Твой папа просто вызвался мне помочь с ремонтниками. Он контролировал, пока они мебель устанавливали.
— Точно? А почему сразу мне нельзя было сказать? — продолжила вглядываться в эти почти честные глаза.
— Точно. Не будь такой подозрительной, зайка.
Через полтора часа в палату вошли родители. У мамы пропали мешки под глазами, и в целом она выглядела свежее. Все же переживания за единственного ребенка никого не красят. Дима, найдя какой-то предлог, предусмотрительно оставил нас с родителями наедине.
— Помирились? — спросила мама.
— Да. Теперь все хорошо. — умиротворенно улыбнулась.
— Врач сказал, что тебя через три дня выписывают. — резюмировал папа. Кивнула. — Стоило уехать в отпуск, как единственную дочь забрали. — прошелся рукой по своим волосам и немного грустно усмехнулся. Ревнует. Для отцов всегда сложно признать, что для своей дочери ты больше не единственный мужчина. Я счастлива, что у меня есть отец. И я безумно люблю его, несмотря ни на что.
— Пап, — шмыгнула я носом и развела руки для объятий.
— Эй, не вздумай реветь! — пригрозил он, обхватывая меня родными руками. — Он конечно хороший парень, но, если что, мы ему уши надерем. — с серьезным видом сказал папа.
— Да, конечно, ты его чуть ли не сыном называешь, какие уши. — засмеялась я, переглянувшись с мамой.