— Мне не нужны твои деньги, и я остался здесь, чтобы быть подальше от тебя.
— Только не начинай старую песню, — сказала она со вздохом. — Может нам стоит поговорить о твоей рутине бедного маленького богатого мальчика?
Мне захотелось прижаться спиной к стене и исчезнуть. Неудивительно, что Пенн никогда не обсуждал со мной свою маму. Увидев Корта и услышав их историю, я не знала, чего можно ожидать от его матери, но это... это было просто жестоко.
А она была очень популярна в Нью-Йорке. Она работала судьей, затем законодателем штата в течение многих лет, прежде чем стать мэром два года назад. Ее рейтинг зашкаливал. Она была жестким противником преступности и отличным лидером. Я не знала, что подумают жители Нью-Йорка, если увидят ее сейчас.
— Говори о чем хочешь, — сказал Пенн. — Но Натали вовсе не мимолетный каприз. Она не просто какая-то девушка, которая работает на тебя.
— Она белая шваль из ниоткуда, — выплюнула мэр.
Я съежилась от этих полных ненависти слов.
Я ненавидела, когда обо мне так говорили, но эти слова с ее стороны были правдивы.
Глаза Пенн округлились от ужаса.
— Ты не имеешь права так с ней разговаривать.
— Я говорю правду, и даже не сомневаюсь, она солгала тебе кто она есть на самом деле.
— Да что с тобой такое? — крикнул он.
— Я проверила всю ее подноготную прежде, чем нанять. Мы провели тщательную проверку. Она бедная девушка из Чарльстона. Ее отец военный, а мать держит какой-то магазин волшебства. — Мэр содрогнулась.
— Натали никогда мне ни в чем не лгала. Я все это знаю про нее.
— Ну, единственная причина, по которой она вообще находится в этом доме — это ее рекомендации. Ты заслуживаешь кого-то получше.
— Кого? Светскую девушку? Безмозглую, мелкую идиотку, которую волнует только то, что у меня имеется известная фамилия и определенная сумма денег? Я не знаю, как тебе более ясно объяснить, я никогда не был заинтересован в ком-то подобном. Так что то, чего я заслуживаю по твоему мнению, для меня не имеет значения.
— Не каждая женщина высшего класса — безмозглая идиотка. Тебе просто нравится тусить со всякими…
У меня отвисла челюсть.
— Вы не имеете права оскорблять меня!
— Говорить правду по твоему оскорбить тебя?
Она так посмотрела на меня, и я поняла, что ничего хорошего не жди. Большую часть разговора я молчала. Слишком потрясенная, не зная, как реагировать на оскорбления матери Пенна. Но я не могла больше позволять ей продолжать в том же духе.
— Мама, мы можем поговорить об этом наедине? — Спросил Пенн.
— Нам больше нечего сказать друг другу, — решительно заявила она. Похоже, она поняла, что ничего не добьется с ним. Вероятно, они спорили на эту тему ни один раз. Проигрышная ситуация в самом лучшем виде. — И тебе тоже. — Она ткнула в меня пальцем. — Ты нарушила условия контракта.