Он, не отрываясь, смотрел на меня, не отводя глаз, и я поняла, что он хотел мне этим сказать. Шесть лет назад в Париже, он был совсем не тот, кем был сейчас. Он пытался стать другим, лучше, чем был раньше. Конечно, у меня не было никаких доказательств на руках, что он стал лучше. Но он и не пытался навязать мне свое мнение. Он открыто мне высказал свою точку зрения.
— И все твои лекции посвящены этой теме? — Спросила я с неуверенной улыбкой.
Он рассмеялся и покачал головой.
— Нет, они гораздо скучнее, чем проводить время с тобой.
Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла. Я не знала, как на это отреагировать. Даже не поняла своих чувств на его замечание... да и чувств по поводу его самого. Все очень запуталось.
Но прежде чем я успела хоть слово сказать, появилась Кэтрин.
— Натали! Вот ты где. Давай. Мы все пошли в джакузи.
— Конечно, — ответила я.
Мой взгляд метнулся к Пенну, выглядевшему довольно сдержанно. Выглядевший очаровательным секунду назад и совершенно отстраненным — в следующую. Какой из них был настоящим, а какой нет?
— Ты идешь, Пенн? — Спросила Кэтрин с быстрой, коварной улыбкой.
— Да. Буду через минуту.
Я оглянулась на него, прежде чем последовать за болтающей Кэтрин в джакузи, пытаясь забыть о разговоре с Пенном. И насколько легко мне удалось завязать с ним такой глубокий разговор. И то, как меня раздражало, что я опять попалась на его удочку... опять.
9. Пенн
— Ты уже проигрываешь, — заявила Кэтрин.
Плюхнувшись своим тощим телом поперек моей кровати в коттедже. Она сменила купальник, но была одета только в красную шелковую ночнушку. Она явно пыталась привлечь мое внимание всей этой демонстрацией, но мне не нравились вещи, которые были настолько откровенными.
— Вряд ли, — ответил я, повернувшись к ней спиной, схватил блокнот и опустился в кресло. — Мы только начали.
— Она исчезла вместе с Льюисом на полчаса. Как ты думаешь, чем они там занимались?
— Думаю, она осматривала его библиотеку.
— О, это так сейчас называется? — Съязвила Кэтрин.
Я закатил глаза.
— Она писательница. Она, на самом деле, осматривала библиотеку, Рен.
— Ради Бога. — Кэтрин покрутила левой рукой в воздухе. Алмаз блеснул на свету, и она нахмурилась, глядя на него. — Я думаю, что она не готова будет еще раз рискнуть своим маленьким сердцем.
— И поэтому у тебя на пальце кольцо Перси?
Она перевернулась на живот и ухмыльнулась.
— Ревнуешь?
Я проигнорировал ее и вернулся к своей последней записи. Я нацарапал заметку на полях — мысль о Никомаховой этике Аристотеля, возникшей у меня на яхте Уоррена, наконец пришла в голову.