— Босс ждёт тебя, — обращается ко мне "фехтовальщик", выделяя последнее слово. — Им придется подождать здесь.
Очевидно, они здесь все новенькие, раз не признали младшего брата своего главы. Но я не собираюсь спорить. Неловкими пальцами отстегивая ремень с ножнами и кобурой, я вручаю его Дису, после чего направляюсь в сторону дверей, позволяя "фехтовальщику" обшарить мои карманы. Там только дурацкий ингалятор, который я повсюду таскаю с собой, как медальон.
Переступая порог личной комнаты Гая, я пытаюсь осознать, что вот он — момент икс. Двери с тихим щелчком закрываются за моей спиной, и я обмираю. От удивления, смешенного с возмущением, потому что... черт его дери, этот напыщенный ублюдок решил меня сегодня основательно унизить.
Глядя на него, сидящего в обнимку с тихо хихикающими, пьяными девицами за журнальным столиком, на котором щедро рассыпана наркота, я вспоминаю, с какой тщательностью и беспокойством готовился к этой встрече.
— Эла! — восклицает он, заметив меня лишь через пару секунд. Его затуманенный взгляд оценивает мой официальный вид. Стокрылый недоумевает: он ведь собирался на вечеринку, а я — на аудиенцию. Как же так получилось, что мы встретились в одном месте? — Ты чего так вырядился, приятель?
Называя меня приятелем, он тем не менее совсем не раскаивается в том, что приказал напасть на мой дом, убил Олафера, изуродовал моё истинное тело.
— Не важно. Проходи, не стесняйся, — зовёт он, указывая на свободное место рядом с только что сошедшей с обложки глянцевого журнала королевой красоты. — Я тут рассказывал забавную историю. Про одного мальца... как же его звали?.. не напомнишь? Его с Земли притащили. Говорят, он босс одного из кланов, которые в былые времена подчинялись Иберии. У него ещё какая-то фигня с дыханием. Когда он боится, а это почти всегда, он начинает хрипеть и задыхаться. Наблюдать это просто уморительно! Самое забавное, что и семейка у него ему под стать: все оставшиеся старейшины — помойные крысы, не носят в себе ни капли благородной крови. Был, правда, один, но он, кажется, помер недавно. Не подскажешь, что с ним стряслось?
Поклонницы Гая продолжают бессмысленно смеяться. Не потому что им весело, а потому что так надо.
На целую минуту я забываю о том, ради чего здесь объявился.
— Чего ты добиваешься? — спрашиваю я с чистосердечным недоумением.
— А?
— Я спрашиваю, чего ты пытаешься этим добиться? Это что-то личное? Месть? Я тебя сильно обидел в прошлом?
Моё искреннее любопытство и мрачный, серьезный вид сбивают Гая с толку. Девушки уже не смеются, уставившись на меня остекленевшими глазами, какие бывают у мертвых рыб. Одурманенный наркотиками и выпивкой разум главы Тионов не способен сформировать ответ сразу, потому я берусь ему помочь.