– Что вы тут делаете, мистрис Карлтон?
– Я! Мне кажется, я у себя дома.
– Конечно, вы у себя дома; по в вашем доме есть и комната леди Люси.
Казалось эти два человека не могут встретиться, чтобы не сказать друг другу несколько горьких оскорбительных слов.
Фредерик Грей осторожно освободил Люси и встал около нее.
– Как доктор моей невестки, как ее опекун, пока она находится в моем доме, – продолжал Карлтон, – я, в свою очередь, имею право спросить вас: «Что вы тут делаете, мистер Фредерик Грей?» Для Люси и для ее здоровья ваше присутствие здесь неуместно.
– Позвольте мне самому судить, – ответил холодно молодой человек. – Леди Люси будет моей женой, и никто кроме меня не заинтересован в том, что для нее уместно.
Говоря это, он приблизил стул к дивану и сел около Люси, чтобы доказать, что он совсем не намерен уходить.
– Не нужно ли вам чего-нибудь, мистер Карлтон, – сказала Люси в волнении.
– Я принес вам, Люси, эти два порошка, – ответил он, положив около нее две бумажки. Вы сегодня утром жаловались на изжогу – примите один из этих порошков в вине, это поможет вам.
– Благодарю, – сказала она, – я сейчас приму его.
Во время этой сцены вошла Юдио. Карлтон больше не настаивал на уходе своего непрошенного гостя, боясь взволновать Люси; он вышел из комнаты.
– А разве ты страдала изжогой, Люси? – Сказал Фредерик, рассматривая порошки.
– Да, кажется. Сегодня утром я чувствовала жжение в горле, чувство, которое я никогда не ощущала. Мистрис Карлтон сказал, что это изжога.
Фредерик попробовал порошок на язык; потом он подал его Юдио.
– Выбросьте это, Юдио, оно не принесет леди Люси никакой пользы.
– Разве я не приму их? – Спросила Люси.
– Нет, я пришлю лучшее лекарство.
И он подал порошки Юдио, принявшей их кончиками пальцев, как будто боясь боли, которую они могут причинить ей.
Через минуту в комнату вошла Дженни. Фредерик извинился, что без позволения пришел в комнату Люси.
Через полчаса он, уходя, встретил на лестнице Карлтона.
– Пожалуйста, мистер Фредерик, одну минуту. Нам пора объясниться. Вы начинаете слишком бесцеремонно обращаться со мною: вы входите в мой дом; вы вмешиваетесь в мои дела…
– В настоящую минуту в вашем доме живут Шесней и мои визиты относятся только к ним, – ответил Фредерик. – Впрочем, я вас не очень стесняю.
– Я должен просить вас стеснять меня в будущем еще менее. Кроме того, я не позволяю никому вмешиваться в мою практику: когда я сознаю свою неспособность продолжать лечение какого-нибудь больного, тогда другие могут взяться за него. Посещение вашим отцом и вами больного ребенка в Таппер-коттедже для меня очень оскорбительно и я просил бы вас…