Если леди Дженни и Фредерик Грей были согласны между собою в образе действий, которого надо было держаться и даже в необходимости уничтожения письма, то другое лицо, к несчастью, смотрело на это дело с другой точки зрения. Это была мистрис Смит. В эту самую минуту она собиралась сделать первый шаг к открытию истины.
С того дня, как мистрис Смит застала Карлтона, роющимся в ее ящиках, она почувствовала к нему какое-то недоверие и подозревала его, конечно не в том, что он муж мистрис Крав, но что он знает что-нибудь об этом таинственном деле. Ребенок сказал ей, что он слышал, как Карлтон открывал мебель на нижнем этаже, и женщина, пораженная поведением доктора, не переставала думать об этом. Наконец, когда ей удалось собрать и другие сведения, она стала приписывать ему самую неприглядную роль в этом деле.
Припомним встречу Юдио, Пеперфли и вдовы Гульд у Смит, пригласившей их на чашку чая. Припомним также, что, когда Юдио уходила из коттеджа, Карлтон входил туда и, вернувшись домой с этого визита, казался чем-то очень расстроенным. Вот что случилось, к величайшему сожалению Карлтона: вдова Гульд, которую он нечасто имел удовольствие встречать в обществе, завела разговор о покойной мистрис Крав. Гульд, не говоря уже о ее невыносимой болтливости, совершенно не обладала тактом. Она весьма часто намекала на то, что мистрис Смит та самая женщина, которая взяла тогда ребенка к себе, и упорно продолжала говорить о прошлом. Мистрис Пеперфли тоже сочла нужным присоединить свой голос к этому концерту и вместе они напевали ему дуэтом до тех пор, пока продолжался его визит к ребенку, продолжая все так же открыто комментировать все известные факты. Мистрис Гульд кончила замечанием:
– Я должна была объявить, что она знала вас, мистер Карлтон, когда приехала в Венок-Сюд; вот в чем дело: мистрис Крав…
Доктор обернулся к ней, бросив на нее ужасный взгляд. Если бы глаза могли говорить она бы замолчала. Но она не поняла его.
– Мистрис Крав спросила меня о здешних докторах, я ей назвала Греев и Карлтона. Тогда она написала письмо к Карлтону, прося меня передать ему его. Все знают об этом в Венок-Сюде, потому что я сказала это на суде. Когда я прочла адрес письма, я увидела, что она написала даже ваше имя «Луи». Я много раз задавала себе вопрос, откуда она могла знать это. Юдио утверждала, что это сказала ей Файч; но мистрис Файч отрицает это и…
– Вы полагаете возможным болтать так много в комнате больного ребенка без вреда для него, – спросил доктор со строгостью в голосе, и, обратившись к мистрис Смит добавил – это очень скверно для него и не может долго продолжаться. Мне кажется, вы должны выбирать более удобное время для приема гостей.