Я быстро вынесла поднос с лекарствами. Тётя Света уже принесла тёплую воду, мыло и губку, мы быстро вымыли длинные ноги пациентки. Укус располагался чуть ниже колена на левой ноге, прямо на икроножной мышце, уже образовалось покраснение и опухоль. Я быстро перебирала в памяти, в каких случаях есть совпадения, невольно подняла глаза, Тёма сидел перед ноутом, но внимательно в упор смотрел на меня. В моём мозгу — как щёлкнуло: Чёрная мамба, ну конечно. Мы даже практику проходили в морге с таким редчайшим укусом, ну типа нам “повезло”, как выразился тогда наш многоуважаемый профессор. В наличии было всего три дозы нужного препарата, вводить необходимо каждые тридцать минут, одну внутривенно и одну внутримышечно, два раза, то есть одной дозы не хватало. Мы применили препарат, потом Тёма, позвонил генералу и сказал, что нужного лекарства не хватает. И если не привезти его в течение часа, то жизнь Гали будет под вопросом. Спустя тридцать минут мы услышали стрекотание: на вершину холма приземлился вертолёт. Виктор Дмитриевич лично передал контейнер с противоядием. Ближайшие двое суток он не покидал госпиталь, сидел рядом с Галей. Она пришла в себя на следующий день. Опухоль на ноге спала, общее состояние улучшилось, но ходить, кушать и справлять нужду — сама ещё не могла. Я, ухаживая за ней, случайно услышала разговор отца и дочери, не специально, по сути нас разделяла лишь тонкая ткань палатки:
— Галя, доченька, скажи, как ты тут оказалась? — голос генерала был непривычно ласковым. — Папа, я тебя искала! Мама умерла, что мне было делать одной в Москве? Колледж медицинский я окончила. Если ты думаешь, что так легко сразу после учёбы найти достойную работу в медицине, тем более в столице, то глубоко ошибаешься! Всякие Макдаки и тому подобные заведения, куда берут всех подряд, мне за годы учёбы опостылели. Ты как уехал, четыре года назад, мама заболела, сначала туберкулёз лечили… Когда совсем плохо стало, обнаружили рак лёгких четвёртой стадии, операция не помогла. Она так страдала в разлуке, так тебя любила. Всегда оправдывала твои командировки, все деньги, что ты выслал, ушли на её лечение, а потом на похороны. Она даже не смогла попрощаться с тобой! — послышались тихие рыдания.
— Прости, эта работа, конечно… Я понимаю, что фактически бросил вас. Но уехать отсюда до истечения контракта я не могу, — наступила минутная тишина. — Я думал, что обеспечу вас, что главное — деньги, а вот оно как вышло. Моей Таюшки уже нет… Как ты узнала, что я именно здесь?
— Вячеслав Терешков, мой бывший одноклассник, у вас тут работает. Он ездит в город, передал местоположение. Дальше я уже сама, собрала все оставшиеся средства и купила билет до Киншасы. В посольстве даже никто не слышал о тебе. Спасибо Славе, он на мейл прислал, куда и как ехать. Потом без связи по этим лесам и горам я передвигалась месяц, вместе с гуманитарным обозом. Пока мы доехали, вы уже переместились. Местные указали мне путь, и я пошла одна. Думала, быстро доберусь, но этот дождь, в жиже под ногами не заметила змею… — Галя, доченька, послушай меня, как только оправишься, возвращайся в Москву. Я обеспечу всё, что нужно, и найду тебе достойную работу. Тебе нельзя здесь оставаться! — Нет, папа, я не затем проделала такой путь, чтобы вот так взять и бросить тебя тут, уедем только вместе! Даже не думай применить свои военные штучки, я всё равно тебя найду! — голос Гали почти утих — действовали лекарства, она уснула. Полог палатки открылся, генерал, сгорбившись, добрёл до дерева, прислонился и зарыдал. Впервые в жизни я видела, как плакал мужчина, военный. В душе всё перевернулось: я вспомнила родителей, вдруг чётко осознала, что могу тут погибнуть. А что будет дальше? Когда и как они узнают? Стояла с уткой в руках под проливным дождём. Невольные слёзы смывали крупные капли. Не выдержала, вымыла утку, подошла к Виктору Дмитриевичу, тронула за плечо. — Что вам надо?! — Он резко отпрянул. — Простите, мне показалось, что вам плохо, — я попятилась.