Софиты и оборудование уже подняли на сцену, подальше от мокрого пола. Туда же оттащили компьютер и теперь несли остальные электронные приборы с кухни. Воды было по щиколотку. НУ Оли тут же замерзли ноги, а каблуки нещадно заскользили.
Воронцов шел впереди, мощный и невозмутимый, как ледокол, а Оля семенила следом. Вип-ложа тонула в темноте, но Оля и так прекрасно знала ее месторасположение. Ее тянуло туда, как преступника на место преступления, хотя совершенно неясно, зачем ей теперь подниматься туда.
Яна и Вовчик замерли при виде Воронцова постойке «смирно», а после подмигнули и помахали Оле. Совершенно не улыбалось быть «добрым полицейским» в их тандеме, да и тандема-то не было, хотя попробуй переубедить в этом коллектив. Ушли-то они вместе в тот вечер, а теперь и пришли вместе. И хотя это была малая часть того, что произошло между ними, для сплетен хватило бы даже такого.
Подсвечивая себе фонариками, Вова и Яна продолжили наводить порядок за барной стойкой и стойкой официантов. А Воронцов подвел Олю к заваленному бумагами столу. На спинке стула висел совершенно мокрой пиджак, которому не повезло еще больше, чем ее пальто.
— Прости, — тихо сказал Воронцов, — не подумал о твоих туфлях.
Он стоял так близко, в темноте, в этой своей одной рубашке с распахнутым воротом, а до вип-ложи было рукой подать, что Оле срочно нужно было что-то, чтобы спуститься с небес на землю.
— Резиновые сапоги! — вспомнила она. — У меня были здесь сапоги.
— Здесь? — удивился Воронцов.
— Даже не спрашивай, так вышло. Они должны быть в кабинете, вот только… — Оля посмотрела в сторону узкой лестницы на второй этаж, сбоку от сцены.
Далеко, темно и скользко.
— Вот только на каблуках ты не дойдешь, — закончил за нее Воронцов. — Понял. Где их искать?
— В платяном шкафу.
— Вова, брось фонарик! — распорядился Воронцов и тут же поймал на лету. — Сейчас приду.
Оля осталась. Слава богу, он не позвал ее с собой. С Воронцовым ей лучше не оставаться наедине. Совершенно ни к чему. Особенно в таких тихих местах, как клуб, в котором сейчас любой тихий шорох как гром среди ясного неба. Это под неисправленные басы можно было стонать хоть во всех голос… Так, Оля, остановись.
— А он хорош, правда? — мяукнула Яна.
Разумеется, стоило начальству уйти, как работа сразу перестала всех интересовать и появились дела поважней — например, обсудить само начальство.
— Наверное, для кого-то хорош, — тихо ответила Оля. — Там за барной стойкой уже сухо?
Яна намека не поняла.
— Что ты! — отмахнулась она. — Работы на неделю.
А раз работы непочатый край, то и торопиться некуда.