— Решила сама подготовиться? Мне уже не доверяешь? — спросил Воронцов, и Оля кивнула, выгибаясь перед ним, как кошка в разгар марта.
Он шлепнул ее по ягодице, как и сегодня, когда похищал из клуба. Но теперь обнаженная кожа запылала от его удара. Нагнувшись, Воронцов легко провел губами по месту удара, а после, нависая над ней, прошептал:
— А теперь держись, пожалуйста, крепче.
Глава 25. Займемся любовью
— Нет, не зажигай свет, — Воронцов перехватил ее руку возле выключателя.
Он первым вошел в темную кухню и задернул шторы.
— Вот теперь включай, — услышала она его голос.
Свет вспыхнул внезапно и больно резанул по глазам.
— Никогда не пользовалась шторами, — сказала Оля. — Думаешь, кому-то есть дело до нас?
— Уж поверь мне, — он снова притянул ее к себе и обнял.
— Может быть, все-таки дашь мне пройти к холодильнику?
— Я и так полон сил.
— Может быть, но у меня слишком много еды, — она раскрыла холодильник и стала перечислять: — Вареники с творогом, картошкой или капустой?
— С картошкой…
— Подожди, — перебила его Оля. — Это еще не все. Пельмени, лазанья? Или норвежский сыр брюност?
Воронцов опасливо коснулся массы цвета вареной сгущенки. Сыр вздрогнул, как и Воронцов.
— Вот его я, пожалуй, не буду.
— Так… Еще Хинкали, десерт птичье молоко и что это?… А! холодец? Что будешь?
— Не рано ты начала готовиться к Новому Году?
— Это я так справлялась со стрессом. Но теперь у меня двойной стресс, что все это пропадет, если срочно не съесть.
Воронцов еще раз ошалело оглядел забитый холодильник.
— Ну… Я, конечно, голоден, но справиться со всем этим не смогу… Поэтому у меня есть идея. Мы грузим это все в машину и везем завтра в клуб. Все равно кухню вряд ли отмыли, а коллектив тебе будет более чем благодарен.
Оля помрачнела.
— Завтра я должна быть на новой работе.
Воронцов захлопнул дверцу холодильника и развернул Олю к себе.
— Тебя уже приняли в штат?
— Не хочу говорить об этом с тобой, — прошептала она, касаясь лбом его плеча.
— Придется. Я хочу все о тебе знать. И еще…
— Нет, — покачала она головой. — Не надо сейчас ничего обещать под воздействием эндорфинов.
Воронцов нахмурился.
— Снова все сводишь к сексу?
— Между нами пока ничего, кроме секса, нет. И я не хочу, чтобы второй была работа. Клуб теперь твой, Воронцов. Может быть, так даже лучше.
— Нет, так определенно не лучше. Стоило мне стать ди?ректором, как клуб перестал работать, лишился всех работников, а еще чуть не сгорел. Это положение дел определенно нельзя назвать «лучше» и не смей даже спорить.
— Ну да, — протянула Оля, доставая форму с лазаньей. — Надо вернуть мне работу, чтобы тебе было удобно трахаться в вип-ложе, когда приспичит.