Повернув голову, я поняла, в чем дело. Пит сверлил Архана таким тяжелым ледяным взглядом, что даже меня пробрала дрожь. Не удивительно, что детские глаза наполнились слезами, а губы задрожали.
- Ты мне это брось! - нарушил тяжелую тишину Габриллион, но никто не обратил на него внимания. - Мужик не должен плакать, как сопливая девчонка!
- Извинился! - низко прорычал Пит. Его голос будто стелился по полу, густым тяжелым облаком заполняя комнату. - Сейчас же! - гаркнул он так, что мы с Арханом вздрогнули.
- Простите, пожалуйста, - пропищал ребенок, опустив голову перед служанкой и сведя руки за спиной. - Я больше так не буду...
- Еще раз ты поступишь подобным образом. - чеканя каждое слово, строго произнес Пит. Его глаза сверкали, как два костра. Казалось, еще чуть-чуть, и из них посыплются сверкающие искры. - Клянусь, я всыплю тебе такого ремня, что ты неделю не сможешь сидеть! Пошел вон с моих глаз!
Ребенок в слезах убежал в соседнюю комнату, и мое сердце едва не разорвалось на части, чувствуя его боль как свою. Забыв обо всем, я хотела было сорваться с места, но крепкая рука Пита пригвоздила меня к стулу. Служанка поспешила скрыться с наших глаз.
- Оставь его, - властно произнес он суровым тоном. - Пусть подумает над своим поведением. Я сам поговорю с ним, но позже.
- Истеричка растет, - презрительно выплюнул царь, не замечая разъяренного мага, сидящего напротив него. - Весь в тебя! Что может вырастить баба? Только еще одну бабу!
- Уважение к женщине не есть признак слабости, - вздохнула я, с жалостью смотря на мужа.
- Уважение к служанке? - скривился царь. - Наследник трона не должен преклоняться перед поломойкой! Твое счастье, что сегодня я неважно себя чувствую и не желаю читать ему нотации. Впредь, если мой сын еще раз принесет извинения прислуге, я прикажу высечь его! Забирай его, и проваливайте! - приказал он, вставая из-за стола. - Когда подрастет, я основательно займусь его воспитанием, - пообещал Габриллион.
Мне с трудом удалось сдержать рвущиеся наружу грубые слова. В данной ситуации лучше промолчать, дать Габриллиону почувствовать себя правым, но не провоцировать новую ссору. Гордо поднявшись, я забрала из соседней комнаты всхлипывающего Архана и, бережно прижав сына к груди, покинула покои мужа.
- Всё, мой маленький, не плачь, - усадив Архана к себе на колени, я прижалась губами к детскому лбу. - Успокойся. Кто научил тебя так себя вести?
От слез и бесконечных всхлипываний ребенок не мог произнести ни слова. Он лишь кивал на дверь, указывая туда, откуда мы пришли.