Домналл был сыном могущественного вождя. И он, и его отец считались грубыми людьми, любившими битвы и жаждущими земли. Почему они решили, что ради нашего острова стоит вести переговоры, я никогда не узнаю. Возможно, сказка о том, что Домналл считал меня самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, является правдой. Скорее всего, я каким-то образом оскорбила его своим сдержанным отношением к чужим притязаниям, и он хотел доказать свою власть, управляя мной.
Домналл был задирой, но когда женихи уходили, случалось и похуже. Со мной все будет в порядке. Я обязательно выживу.
— Будь проклята эта мерзкая погода, — через некоторое время пробормотал Дэнни.
— Заткнись и греби, — приказал воин.
— Делай, как они сказали, — пробормотала я, устраиваясь поудобнее на сиденье, чтобы мое платье не попало в воду на дне лодки.
— А ты тихоня, — сказал тот, что помоложе из людей Домналла.
Я проигнорировала его, глядя на море.
— Наш господин предпочитает, чтобы его женщины вели себя тихо. У него есть и другие способы использовать женский рот, — их грубый смех эхом разнесся над водой.
Они продолжали отпускать множество грубых шуток, пока Дэнни не побелел, сжав губы и готовясь разразиться ответными оскорблениями.
Я сжала губы и махнула рукой, чтобы убедиться, что Дэнни сдержится. Он знал, что я могу постоять за себя.
Моя мама часто рассказывала историю о великом воине, проклятом ведьмой и превратившемся в чудовище, вечно скитающимся по морям. Ту же самую историю, которую няня рассказывала мне раньше. История заканчивалась обещанием: «Как ворон летит в свое гнездо, так и ты всегда найдешь дорогу домой».
Мои губы скривились. Нянюшка говорила, что в рассказах моей матери есть доля правды, но Домналл не великий воин, хотя и мог бы похвастаться другим. И он не чудовище, если не считать чудовищами людей, которые правят потому, что у них самые большие армии и самые громкие голоса, речи столь же пустые и бессмысленные, как у их лающих псов. Это единственные монстры, которых я знала.
Люди Домналла замолчали, и теперь единственным звуком был скрип весел и биение моего сердца. Туман стоял серой стеной на воде, закрывая от нас все, кроме призрачных очертаний вдалеке.
Когда из тумана впервые показался нос корабля с головой дракона, мне показалось, что я сплю.
— Что за… — один из воинов выпустил изо рта полоску вяленого мяса, которую жевал.
— Что это? — его спутник уставился в туман.
— Мне показалось, что я видел… — первый положил руку на свое оружие, ерзая на скамье. — Там! Впереди, ты видишь его?
— Проклятый туман. Это всего лишь камни, — и обратился к Дэнни: — греби, парень.