Отказавшись от кофе дома, он решил выпить его в офисе, и поэтому приехал чуть ли не к девяти часам.
Зайдя в кабинет «Лапусек», привычным кивком обозначил свое присутствие и, не увидев на привычном месте Светлячка, вопросительно уставился на Аксинью, лениво щелкавшую мышкой. Она пожала плечами и коротко, понимая, что не открыла тайну взаимоотношений Дениса со своей подчиненной, пояснила: «Уволилась».
«Заболела свинкой», «Повезла соседского хомячка в ветлечебницу», «Взяла отгул, чтоб поработать в богадельне какой-нибудь» — Денис готов был услышать что угодно, но только не это короткое, ударившее под дых слово.
По угрожающе заходившим желвакам на скулах и потемневшим, словно небо перед грозой, глазам, Аксинья поняла, что тигр готов растерзать того, кто вызвал его гнев.
Испуганно хлопнув ресницами, она подняла обе ладони вверх и отрицательно замотала головой, давая понять «Я здесь ни при чем!». Сделано было все искренне, и Денис поверил, тем более собственная, никому не известная версия произошедшего обожгла горечью осознания собственной причастности к увольнению Светлячка.
Вернее, версии у него было две. Обещал защищать и не настоял на публичном признании Аксиньи. И второе, что казалось более вероятным — девочка не смогла принять его позицию «собаки на сене». Но и в той, и другой виноват только он.
Выскочив из кабинета, как черт, отпугнутый ладаном, едва не хлопнув дверью, он растерянно замер в коридоре. По выработавшейся привычке сейчас бы со Светлячком пошли пить кофе за угол. Подоконник, чуть ли не место силы, где он заряжался позитивом, сейчас показался каким-то осиротевшим. Кофейный аппарат, словно живой укор его совести, своим видом вызвал горькое чувство потери.
И с каждой минутой это чувство потери превращалось в засасывающую бездну отчаяния. Совершенно не зная, как теперь быть, он потянулся за телефоном. Но рука так и не решилась достать его. Если Светлячок обиделся, то нужно исправить, предложив другой вариант отношений. Но сумятица в голове мешала прийти к какому-то решению. И что еще отвратительней — чувство вины из маленького вредителя превращалось в монстра.
Девочке нравилась работа, она отогрелась, начала раскрываться, и из-за него бросила все и уехала.
«— Ты ни на что неспособен, безответственный, пустой мажор!» — отчетливо помнил он слова родителя.
Денис понял, что одним махом разрушил чувство собственного достоинства. Он ведь уже доказал, что папенька глубоко ошибался. А на поверку-то оказался прав. Страх ответственности за другого человека — это то, что помешало построить отношения с девушкой, о которой можно только мечтать. Мягкой, нежной, понимающей, надежной.