— Да… Да, конечно, ты прав. Не спрашивай… Ты знаешь, Никитушка, а ведь Агаты нет, она к родственникам уехала. И вернётся только через неделю. Ты уж купи от нас цветов, а я потом тебе деньги отдам… Ах, какое же горе… Как мы Митю все любили… Особенно Агата…
— Конечно, — пообещал Никита, не в силах слышать, как горько она плачет, стараясь, чтобы он не понял. — До свидания, Анастасия Владимировна.
— До свидания, Никита. Спасибо, что сообщил…
На похоронах было очень многолюдно. Пришли все однокурсники Мити и родственники. Но Митина мама сразу выхватила из толпы Никиту и умоляюще поманила к себе. Так они и стояли всё время втроём: Митины родители и Никита, поддерживающий мать своего младшего друга, почти брата. Вторую руку оттягивали два тяжёлых букета, его и Агаты. Оба букета он положил прямо к фотографии Мити, выпрямился и отвёл глаза. На цветной картонке Митя был таким живым, юным и весёлым, каким он помнил и любил его. Казалось, что он слышит аромат роз и радуется ему. И от этого хотелось поскорее уйти, забиться куда-нибудь и плакать. Хорошо, что Агата не смогла приехать. Как бы она пережила это?
На поминки идти не хотелось, но его попросила мама Мити, и Никита не смог отказаться и тихо сидел в углу, прислушиваясь к негромким разговорам собравшихся.
Так он узнал, что Митя погиб на стройке, где подрабатывал в выходные. С ним были ещё друзья-однокурсники, но упавшая плита накрыла только Митю. Он жил ещё какое-то время, и умер под утро, в реанимации, куда его доставили на вертолёте.
— Он без сознания был и всё своих друзей звал, — шептала какая-то тучная женщина другой.
— Каких? — зачем-то спросила её собеседница, словно от этой информации что-то зависело.
— Я не знаю, говорят, каких-то друзей детства. Я думала, у него и друзей-то в детстве не было, такой уж он скромный и тихий был… Только в институте расцвёл, друзья появились, любили его все… И вот поди ж ты…
Никита, который, конечно, понял, кого звал умирающий Митя, встал, собираясь помочь с посудой на кухне, но, чтобы выбраться из-за стола, нужно бы беспокоить нескольких человек, шёл он медленно и всё ещё слышал эти рвущие душу разговоры.
— У него хотя бы девушка была? — снова спросил кто-то за его спиной.
— Нет, не было девушки. Такой уж уродился, не от мира сего…
В интонации всезнающей тётки Никите послышалось неодобрение, и он с трудом удержался, чтобы не обернуться и не заступиться за друга. Действительно, у Мити не было девушки, зато у него была настоящая любовь, о которой почти никто не знал и которая бывает не у всех. Но он промолчал. Кому станет легче от этой информации?