Агату он увидел издалека. Она, как и обещала, стояла на автобусной остановке в простом чёрном костюме и на каблуках. Ему пришлось проехать мимо до разворота и вернуться. И всё то время, что он не мог смотреть на неё, перед глазами стояла только что увиденная тонкая фигурка в чёрном.
— Никита, доброе утро! Я ещё не купила цветы… — начала Агата, как только села в машину.
— Я уже купил, не волнуйся, — успокоил он и мотнул головой назад, туда, где лежали бордовые розы. — Доброе утро.
— Но я бы хотела сама…
— Агат, я много купил. Да и вообще, дело совсем не в цветах…
— Да, ты прав, — согласилась Агата и замолчала.
Никита вёл машину и украдкой поглядывал на неё. Раньше он никогда не видел её в городе и теперь удивлялся новому, непривычному облику. Справа от него сидела не девочка и даже не подросток, которую он знал уже десять лет, а юная женщина, невероятно красивая, незнакомая, но при этом не чужая, а родная и близкая. Как это могло совмещаться, Никита не понимал, но чувствовал именно так.
До кладбища они разговаривали о чём-то незначащем. Вспоминали детские шалости, рассказывали друг другу о работе. За разговорами Никите показалось, что доехали они быстро. Он припарковал машину, достал цветы и показал рукой:
— Нам туда.
Агата была бледной настолько, что он испугался, не упадёт ли, и предложил ей руку. Она, не жеманясь, с благодарностью оперлась на него и пошла рядом. Никита всегда ходил быстро, и поначалу сдерживал шаг, думая, что Агате будет сложно поспевать за ним. Но оказалось, что она тоже ходит быстро, даже стремительно, словно ей не мешают каблуки и не слишком хороший асфальт кладбищенских дорожек. Это обстоятельство почему-то очень тронуло Никиту, и он постарался незаметно прижать локтем ладонь Агаты к себе. Она почувствовала это, пальцы её дрогнули, но остались лежать на его горячей коже: день был жарким и он надел рубашку с коротким рукавом.
И дальше они так и шли, будто уже очень давно ходили вместе и привыкли к скорости и походке друг друга. Когда нужно было поворачивать, Агата словно предугадывала изменение направления и даже без мимолётной задержки следовала за ним.
Ах, да, она же училась в хореографической школе и, наверное, привыкла прислушиваться к движениям партнёра, — вспомнилось Никите. Но он тотчас понял, что это обстоятельство никак не объясняет того, что возникло в эти мгновения между ними. Просто Никита сейчас каждой клеточкой ощущал, что рядом с ним идёт женщина, которую он чувствует и понимает и которая понимает и чувствует его.
Они быстро дошли до могилы Мити. Агата прошла в оградку, села на корточки, достала белоснежный носовой платок и принялась вытирать керамическую фотографию Мити. Руки её дрожали.