— Дмитрий Ильич, а ты Агату позвал с нами?
Однажды мама, увидевшая, что на улице сына снова поджидает Митя Якушев, спросила:
— Не устал ты от них?
— От кого?
— Да от своих пажей?
— Ты про Митю с Агатой? — Никите вдруг стало неприятно от этих маминых слов.
— Про них. Митя же от тебя не отходит. Да и Агата частенько с вами… А ты у меня добрый, не можешь им сказать, что они тебе мешают.
— Нет, мам. — Мотнул головой Никита. — Не устал. И они мне не мешают.
Он мог бы сказать, что дружит с ними, а не снисходит, но почему-то ему вдруг подумалось, что мама и не поймёт, и обеспокоится. Ей казалась неправильной и немного странной эта его дружба с теми, кто намного младше. И Никита почти не соврал:
— Ты же знаешь, я всегда хотел младшего брата или сестру. Вот они у меня и появились. Причём комплектом.
— А, ну тогда ладно, — явно успокоилась мама.
А Никита, который как раз уже доделал всё, что запланировал на этот день, вывел свою «Каму» на улицу и спросил у просиявшего счастливой улыбкой, открывшей дырку от очередного выпавшего зуба, Мити:
— Агату позвал?
Тот лишь радостно кивнул.
По тропинке, ведущей вдоль Клязьмы, они поехали в сторону Павловского Посада. Уже вечерело, Никита смотрел, как впереди него быстро летят в сиреневатой тени деревьев на своих велосипедах Митя и Агата, и улыбался. Его немного удивляло то, что и застенчивый, не умеющий дать отпор сверстникам младший приятель, и скромная спокойная соседка, едва сев на велосипеды, превращались в смелых и даже немного рисковых наездников. Но это было так, и ему нравилось видеть их счастливые раскрасневшиеся лица и слышать, как позвякивают на кочках звонки их великов.
С Митей они то и дело усовершенствовали своих «коней»: ставили фары, крепили трещотки и дополнительные катафоты, подкрашивали и усиливали багажники. У Агаты велосипед был совершенно девичий в том смысле, что никаких дополнительных «красивостей» и «нужностей» на нём не имелось, только то, что было установлено на заводе. Но это не мешало ей гонять на нём так лихо, что иногда Никите становилось страшно: девочка всё же, а велосипед большой, совсем взрослый.
Агата с него регулярно «летала», как со смехом называла это сама, то и дело появлялась на улице с зелёными коленками и локтями, но снова и снова садилась на велик, и снова гнала вперёд. Однажды Митя и вовсе Никиту страшно напугал. Заявился как-то к нему под вечер бледный и расстроенный и ляпнул:
— Агата в аварию попала.
Никите сразу представилась изуродованная, смятая, словно кусок фольги, в которой его мама запекала на праздники мясо, машина. И Агата в ней. Но оказалось, что она в очередной раз упала с велосипеда.