Конечно, отец и дочь спали как отец и дочь. Только под утро Катерина поймала себя на том, что, как оказалось, она (каким-то образом) прижалась спиной к спине отца. Ну так уж получилось.
Она не думала о том, легко ли отцу выдерживать пост. Сама она была не то что бы чрезмерно эротичной; наблюдая себя в зеркале на манер подруг, она не видела в себе ничего особенно замечательного. Тем не менее ее самооценка была достаточно высока. Ее нельзя назвать яркой; скорее аппетитной. Шатенка с короткой стрижкой, на носу и щеках очень бледные, почти незаметные веснушки. Немного смущала пара-тройка лишних килограммов; если бы Катя была меньше подвержена чужому мнению, то нашла бы эти килограммы вовсе не лишними. А грудь! Грудью Катя гордилась. Большая (но в меру), круглая и притом упругая. Жаль, некому ее помять. Девушка сама, бывало, стоя перед зеркалом и критически осматривая себя, поглаживала ее, что приятно возбуждало.
Но папаша наконец-то выдал. Да, ждала…
Денис Васильевич читал бумажную книгу. Или делал вид, что читает? Прикидывается; интересно, он идиот, или действительно понимает суть епаба?
Отца, похоже, утомило. Он выключил бра, повернулся на бок и надумал захрапеть. Не получилось.
Кате тоже не спалось. Она думала.
Думала о том, какие же у нее замечательные родители. Мать, по сути, раздведчица. Разведчица недр. Отец — хоть у него и не такая уж героическая профессия — тем не менее, знаете ли, стоит на своем посту. И знает, что нужно делать.
Удовлетворившись этой мыслью, Катя решила заснуть. Теплая попа папы не делала ничего, так же как и ее попа , но они, тем не менее, находились в каком-то непостижимом контакте. Странно довольно-таки. Есть поняти in/out. Да много чего есть. Состыковаться попами? Нет, это ведь вам не разъем.
Сегодня девица немного разочаровалась в жизни. Фигня это — жизнь. Но, однако, кое-что она получила.
Ей было приятно ощущать отцовское нечто (тоже извращенка!), в конце концов она села на постели, не в силах более пытаться почивать.
И отцу не спалось. Создав сайт, он хотел заснуть с чувством выполненого долга, но что-то мешало ему. Что? Катькины ноги. Очень уж они были стройны и красивы.
Денис Васильевич завозился в некоторм подобии сна.
Кате надоело. Рывком сдернула половину одеяла (папа совсем сошел с ума с притворством) и уселась торчком, пялясь в воображаемое небо.
Звезд не было.
Катя зажгла ночник и, пытаясь в очередной раз заснуть, стала рассматривать пол, потолок и обои. Ерунда какая-то…
— Вот что, — сказал в конце концов отец. — Я очень устал. Да и ты, видимо, тоже. Сейчас мы сделаем друг другу приятное и уснем. Как тебе нравится идея? Пойми меня хорошо, я не склоняю тебя к инцесту. Матери твоей я изменять не собираюсь. Сейчас я сделаю так, что ты просто расслабишься, хорошо, дочь?