— Иии… — он не дает мне договорить, прикладывая к губам указательный палец.
— Ты не оправдала моих надежд, Вероника. Моему сыну или дочери нужна мать, которая сможет принимать верные, обдуманные решения, а ты… о чем ты сейчас думаешь? — он скользит пальцами ниже, касается чувствительной коже на шее и уводит ладонь за затылок, перебирая мои волосы. — Ты думаешь о поцелуе, Вероника. О том, как мои губы коснуться твоих, как мой язык пленит твой рот.
Я смотрю на то, как шевелятся его губы, как он слегка ухмыляется и обнажает ровные белоснежные зубы и понимаю, что он прав. Я жажду его поцелуя, хочу, чтобы он коснулся моих губ и сделал все то, о чем говорит. Я неосознанно облизываю губы языком и ловлю то, как взгляд Матвея темнеет, он шумно выдыхает и выдает:
— Ты ведь хочешь меня. В твоих мыслях я наверняка зашел дальше, чем просто поцелуй, гораздо дальше.
На мгновение мужчина прикрывает глаза, после чего в его взгляде нет ничего, что напоминало бы чувства, полыхающие несколько секунд назад. Он смотрит отстраненно, холодно и расчетливо, а с его губ срывается:
— Мне не нужна женщина, не способная контролировать свои желания, а моему сыну не нужна мать, думающая о том, как бы ее трахнул едва знакомый мужик.
Напряжение разряжает звонкий шлепок. Не сразу понимаю, что именно я становлюсь тому причиной, но когда понимаю уже поздно. На щеке Матвея проступают красные полосы, а взгляд начинает гореть опасным огнем, но мне плевать. Я вырываюсь из его захвата, но мне не дают этого сделать. Крепкие мужские руки удерживают меня на месте.
— Предпочитаю не получать пощечин просто так, — холодность его голоса поражает и удивляет.
— Просто так? — язвлю я. — Ты только что назвал меня женщиной, готовой переспать с первым встречным, — я, наконец, перехожу на ты, потому что отвечать ему вежливо больше нет ни желания, ни сил.
— А разве это не так? — с ухмылкой спрашивает он. — Или не ты сняла меня в клубе?
— Ты делаешь выводы по одному поступку?
— Мне этого достаточно.
— Рациональность, говоришь, — я прищуриваю глаза и триумфально смотрю на него. — Где же ваша рациональность, Матвей Алексеевич, — я прижимаю ладонь к его затвердевшему паху и продолжаю: — Спустилась ниже пояса?
— Естественная реакция организма, — он пожимает плечами и слегка толкает бедрами, позволяя почувствовать всю длину.
Я резко одергиваю руку и вспоминаю момент, когда его член наполнял меня у стены клуба. Чувствую, как лицо заливает краска стыда, а после его руки отпускают меня.
— Я мужчина, Вероника, и мне позволительны случайные связи с женщинами. А ты… ты будущая мать и твое поведение совершенно неподобающе.