И ладно, если бы только его тронул, но ведь и её тоже. Маленькую, хрупкую и нежную. Что он с ней сделает? Когда она сломается? Попытается ли спастись? Сможет ли? И подруга её ни в чём не виновата. И ещё мама. За неё переживал не меньше. Не переживёт того, что он сделал. Если расскажет… она сама умрёт. С сердцем у неё плохо. Не выдержит.
Мразь. Какая же он мразь.
Матвея ещё долго избивали, он чувствовал каждый удар, пока был в сознании, а проваливаясь в беспамятство видел её лицо. Маленькую, хрупкую, рыжеволосую бестию. В тот момент понял, что любит её. Его она и только его. Невероятно жалел, что просто не вывез её нахрен из страны, не поехал с ней за бугор, не дал возможность пожить нормально, не пожертвовал собой. И что в итоге? Умрут оба. Он быстрее, скорее всего, а она. Матвей даже думать не хотел, как Влад будет над ней издеваться, прежде чем убьёт.
— А знаешь, как она скулила, когда я её снова трахал? Смелая, дрянь. О тебе вспоминала. Я её драл, а она орала, что тебя любит, слышишь, мразь? Любит! Эта мелкая падаль знает, что такое любовь. А я, блять, просто хотел, чтобы ты её научил оргазм испытывать, а не влюбил в себя, подонок, — снова удар прямо в челюсть, до невыносимой боли и хруста. — Сдохнет она, понял? Наебусь с ней и разорву на части за то, что со мной не хотела, а в тебя втрескалась. За любовь, сука, сдохнет.
Матвей его уже не слышал. То ли от физической, то ли от душевной боли. Ничего не чувствовал. Никаких эмоций. Хотел для себя смерти, потому что знал, что не выдержит. Не сможет. Не хочет знать, что он с ней сделает. Физическую боль сможет стерпеть, пытки любые, пусть делает, что душе угодно, хоть по сантиметру кожи в день срезает, лишь бы её не трогал и не говорил о ней ему.
Потом Влад приходил ещё не один раз. Приносил с собой фотографии и включал видео, где Соня орала, как ненормальная, стонала и умоляла её не трогать. После этого следовали новые удары и боль. Только душевная боль была намного сильнее. Не мог Матвей вынести того, что видел. Не хотел этого видеть. Понимал, что часть вины его есть. Не отпустил, оставил и… вот. За его предательство она расплачивается. Может, и не было бы всё так, если бы он её не полюбил, а она его. Всё по-другому могло быть. Она бы привыкла к ублюдку этому.
Не полюбила бы, но всё было бы не так ужасно. Он бы ей украшения покупал, да денег давал, наигрался бы, да и отпустил. Всегда отпускал и её бы отпустил, когда бы надоела. Сколько прошло времени, Матвей не знал, потому что большую часть проводил в беспамятстве. Его чем-то кололи и обтирали. Вероятно, чтобы не было заражения, а он молился, чтобы было. Хотел сдохнуть. Понимал, что терзает её, чтобы ему насолить, больнее сделать. Она страдает за него. Осознавал и сдохнуть хотелось ещё больше.