Их две.
И снова мы делимся на команды.
Хотя мне кажется — на мгновение — что Холл как-то задерживает на мне взгляд и хочет возразить, но мне так жарко, и я так устала, что почти не обращаю на это внимание. И со стоном облегчения забираюсь в лодку, укладываюсь на наши вещи рядом с Джеммой и ненадолго закрываю глаза.
К вечеру мы почти оживаем — достаточно для того, чтобы начать делать вид, что нам интересно окружающее пространств, и щелкать телефонами. А когда выбираемся на весьма широкое пространство и ставим полог, а потом и разводим вечерний костер, и едим припасенную еду, запивая его виски, мне уже кажется, что все почти нормально.
И мы все… почти друзья.
Наши проводники первыми отходят и заворачиваются в старые спальные мешки. Следом, бурча что-то под нос, заваливается Митч. Джемма уже дремлет на могучем плече Гибсона, но тот не решается оставить нас Холлом наедине. Сидит, уставившись на затихающее пламя и думает о чем-то своем, время от времени поглядывая в нашу сторону.
А мне совсем не хочется спать, несмотря на дикую усталость.
Я вообще не привыкла к долгому сну, а с учетом условий…
Холл передает мне фляжку и я делаю большой глоток. И виски едва не выходит носом, когда я слышу тихое и одобрительное:
— А ты молодец. Не ожидал.
Изумленно поднимаю глаза на Деймона. В свете костра его черты обострены и становятся еще более выразительными… А глаза темные настолько, что возникало ощущение, что на меня смотрит сама ночь.
И тогда я неловко мычу:
— Сама не ожидала. — и тут же дополняю, не желая поддаваться некоторому очарованию момента. — А ты как будто вписался в обстановку.
— Терплю как все. Хотя мне далеко до Гибсона.
Он с улыбкой кивает в сторону телохранителя, который сидит неподвижно, давая Джемме отдохнуть, и ловит ответный оскал. Кажется, эти двое перестали конфликтовать…
— Я просто приманиваю бразильского паука на живца, — комментирует Гибсон.
— Зачем? — я в недоумении от этого высказывания.
— Говорят, после его укуса эрекция держится до двадцати часов…
Мы откровенно ржем.
Постепенно разговоры стихают. И я отползаю, заворачиваюсь в тонкую ткань под защитой москитных сеток и закрываю глаза. И начинаю напевать про себя ту песню, что помогала мне уснуть, когда все было… совсем сложно.
Деймон Холл
Что меня всегда удивляет в Хендерсон, так это умение выглядеть даже в такой ситуации будто она собралась на прием в Белый дом.
Аманда просыпается ошалевшая от набухающей жары, мокрая, как и все мы, не до конца осознающая, где находится… Но уже спустя пятнадцать минут её лицо сияет чистотой и свежестью, волосы завязаны в тугой хвост, а взгляд спокоен и холоден.