Так и подмывает сказать, что её взгляд пригодится нам заместо холодильника, но я сдерживаю себя.
Хрупкое перемирие, которое установилось между нами на период совместного — и не самого легкого — путешествия гораздо важнее, нежели моя потребность уколоть рыжую.
Мы снова усаживаемся в лодки и продолжаем движение по течению, периодически вздрагивая от громких криков животных и внезапно возникающих водоворотов в довольно спокойных и темных водах.
Мне кажется, что сельва успокаивается, сдает свои позиции… Мы не планировали путешествовать по ней дольше нескольких дней и специально выбрали такую точку «входа», чтобы как можно быстрее переместиться в другой бразильский штат и, в какой-то мере, в другую климатическую зону. Но даже я не мог предположить что и нескольких дней для сельвы… слишком много.
Футболка липнет к телу, какие-то мелкие твари продолжают жрать мое лицо, а Митч снова начинает ныть, вызывая во мне желание прихлопнуть его как москита.
Но потом происходит то, что делает ситуацию много хуже.
Я вдруг вижу, как напрягаются наши провожатые. Они осматриваются, а потом что-то кричат друг другу и весьма эмоционально, на своем диалекте.
— Что происходит? — спрашиваю я бразильца.
— Мы забрались на чужую территорию, и некоторым это не понравилось, — с явной неохотой расписывается мужчина в своем неумении составлять маршрут.
— А до этого вы не знали, что это чужая территория?! Что, мать вашу, значит «не нравится»? Это река, сельва, о чем вообще может идти речь?
— Похоже, браконьеры — лоснящееся темное лицо пытается изобразить сожаление, хотя я вижу страх, — Что-то им понадобилось здесь — а они не терпят свидетелей. Нам отправили предупреждение, но повернуть уже не возможно. Будем надеяться, что все обойдется и они не станут ничего предпринимать…
В этот самый момент все и начинается.
С нескольких сторон трещат выстрелы, а с деревьев на ближайшем берегу спрыгивает несколько человек и направляет на лодки автоматы неизвестной конструкции. Один из них орет что-то нашим провожатым, и те отключают двигатели.
Стремительное движение сильно замедлиляется.
Я слышу, как кричит кто-то из женщин на соседней лодке и успеваю скомандовать Гибсону:
— Не доставай оружие!
Строго говоря, он не обязан мне подчиняться. Но Гибсон и сам понимает, что если мы сейчас начнем угрожать, не выживет никто. Нас просто изрешетят.
Митч матерится на всех ему известных языках и пригибается, я же, напротив, распрямляюсь и поднимаю две руки вверх, показывая что безоружен и пришел с миром. А сам молюсь про себя, надеясь, что существующее течение унесет таки нас от опасности, ведь не так далеко — излучина и если мы зайдем за нее, то у нас будут все шансы спастись…