— Там что-то светится, — радостно произносит она и тянет его направо.
Это отдел игрушек, на полке бледно сияет шар. Они нашли солнце для малышей, боящихся темноты. Солнце горит еле-еле и дарит скорее надежду, чем свет. Марианна подносит игрушку к лицу Хиро. Он бледный и уставший.
— Нельзя резко бросать человека туда, где у того возникает страх, — бормочет он. — Надо постепенно, под наблюдением. Сначала на несколько секунд с помощью специалиста, потом тоже на несколько секунд, но чтобы человек все сделал самостоятельно…
— Ты сейчас под наблюдением специалиста, — улыбается Марианна, понимая, что мужчина приходит в себя. — А что, если снять одну руку с меня и взяться за солнышко?
Идея срабатывает. Хиро переносит сначала одну руку на игрушечный шар, потом вторую.
— Смотри: ты в темноте, в замкнутом пространстве, но не трясешься! Похоже, клаустрофобия проиграла, а ты победил, — Марианна убирает ладони с его пояса.
Хиро теперь держит игрушечное солнце обеими руками.
— Еще несколько метров, — подбадривает его девушка, — зайдешь в комнату и сразу включишь свет обратно.
Мужчина движется увереннее, и Марианна даже слышит, как шумит ее собственное напуганное сердце.
— Почему люди так боятся темноты? — задает девушка риторический вопрос, когда они уже подбираются к заветной комнате с электрическим щитком.
— Страшна не темнота, страшна неопределенность, — отвечает Хиро.
Солнце выпадает у него из рук. Он поднимает ладони к лицу Марианны и, прикасаясь к обеим щекам, нежно целует её в губы.
Девушка вяло отвечает ему. В голове у нее крутится единственная мысль: «Он знал, куда выйдет, потому в тоннеле и не было приступов».
[1] — вольный перевод песни Elvis Presley «Can't Help Falling in Love»
* * *
Давай узнаю,
Веришь ли ты мне, если
Сама не верю.
Как и прежде в беспокойной ситуации, защитные механизмы Марианны выбирают парадоксальное решение. Вместо того чтобы разобраться с подозрениями, девушка погружается глубоко в себя и плотно закрывает двери изнутри на все замки. Не достучаться, не пробиться, не проломить.
Она ходит между отделами с унылым видом, из памяти собирает доказательства, что Хиро скрывает от нее часть правды. Один аргумент хватается за другой, и вот ей уже кажется, что вода стала неестественной на вкус, какой-то солоноватой, будто с привкусом крови.
За обедом девушка равнодушно таскает ароматную поджаристую ветчину с горячей пиццы, и Хиро, наблюдая за ней, задает вполне резонный вопрос:
— Что-то не так?
— Все в порядке, — говорит она банальную фразу, поднимая на него испуганные глаза.