— Мы к тебе пришли, чтобы ответ получить: говорят, царь указ готовит — земли поровну делить. Правда это?
— Такой указ царь издаст, когда лед на вершине Эльбруса растает, — усмехнувшись, сказал Махач.
— Так что же делать?
— А вот это уже другой разговор, — улыбнулся Коста. — Ну-ка, Махач, растолкуй им!
— Своими руками землю брать надо, — твердо сказал Махач. — Большевики — слышали такое слово?
— Слышали. На рудниках нам один шахтер много про них рассказывал.
— Большевики против аллаха, — вмешался Султанбек. — А мы против аллаха не пойдем!
— Ты поначалу детям своим землю отвоюй, а потом будешь думать, кто за аллаха, а кто против, — сказал Махач. — Большевики о тебе и о детях твоих думают…
Разговор длился до рассвета. Прощаясь, Хасаук сказал:
— Спасибо тебе, Коста! Хорошие слова услышал я в этом доме. Поеду во Владикавказ — друзьям расскажу.
— Молодец! — сказал Махач. — И еще запомни: винтовка твоя пригодится не только офицеров пугать. Береги ее для настоящего дела!
— К середине лета Коста настолько окреп, что смог участвовать в дальних прогулках, которые совершали его друзья по окрестным горам. Часто с рассвета уходили они из дому, забредали на пастушеские кутаны высокогорных пастбищ, разговаривали с пастухами, слушали их песни. А по ночам, когда зажигались костры и пламя взметывалось к черному небу, Коста и Ислам читали пастухам свои стихи, Махач рассказывал о жизни Дагестана, о том, как борются за свои права рабочие в Порт-Петровске, в Грозном, в Баку…
Пастухи слушали внимательно, и Коста знал — завтра эти слова разнесутся по горам и ущельям, — испокон веков существует здесь этакий беспроволочный телеграф.
Во время прогулок Махач собирал образцы горных пород. Он не переставал удивляться богатству недр.
— Серебро, цинк, свинец, сера… Чего только здесь нет! — с изумлением говорил он. — Несметные сокровища, а народ нищенствует.
— Хозяина нет, — объяснял Ислам.
— Наоборот, слишком много хозяев, — возражал Коста. — А нужен один, но тот, кому все это принадлежит по праву.
— Придет время, попадет добро в надежные руки, — сказал Ислам. — Только доживем ли?
— Не мы, так дети наши доживут! — уверенно отвечал Махач.
Они возвращались домой через низкорослый сосновый лесок, по мягкой, выстеленной длинными хвойными иглами и прогретой солнцем земле.
— Дышится как! — негромко проговорил Коста, с наслаждением вдыхая прохладный смолистый воздух.
— Живем, как в раю, только что не на небе, — пошутил Махач.
— Что это? — вдруг нахмурился Ислам. — Зачем, он здесь?
Навстречу им>: торопливым шагом шел слуга Ислама. Он был явно встревожен.