— Мы за тех, на ком жизнь наша держится, — уклончиво ответил Коста и тут же уточнил: — А держится она на народе.
— Благодарю за откровенное слово, отпрыск Хетага! — в бешенстве воскликнул Шарданов. Но Мисост-бий сделал ему предостерегающий жест рукой и тот замолчал,
— Значит, не можете вы принять наше приглашение и погостить у нас? — все так же вежливо осведомился он.
— Больные мы, — повторил Ислам.
— Больные? — не сдержался и Мисоот-бий. — А кто ночует у пастухов и читает им возмутительные стихи? Кто ведет с холопами крамольные разговоры? Кто прячет здесь смутьянов? — Мисост зло сплюнул на пол и толкнул носком сапога деревянный тяжелый стул. Стул с грохотом повалился на пол. — Одумайся, зять, пока не поздно. Смотри, умрешь собачьей смертью здесь, в лесу, и никто не похоронит твои кости!
— Думать, надо о том, как жить, а не о том как умирать, — спокойно ответил Ислам. — Перед смертью все равны, и холоп, и князь. Не все ли равно, где будет истлевать мое тело?
— Великий грех так говорить! — крикнул Мисост-бий. — Да покарает тебя аллах! Прочь отсюда, друзья! — обратился он к князьям. — Не ждать же помощи от крамольников и гяуров!
Громко бряцая оружием, он выбежал из дому. Князья с проклятьями последовали за ним.
— Видно, скоро потонет корабль — мечутся крысы! — с усмешкой глядя им вслед, сказал Коста.
Наступила осень — теплая, ясная, долгая кавказская осень. Дни стояли солнечные, безветренные, тихие… Впрочем не было в России тишины в этом тысяча девятьсот пятом году. Даже в дом Ислама Крымшамхалова, затерянный среди скал и облаков, доходили вести о бунтах и забастовках. Крестьяне захватывали и делили между собой княжеские земли.
Каждый раз, услышав такую весть, Коста волновался и радовался.
— Неужели доживем до светлых дней? — с надеждой спрашивал он Ислама. — Сил бы только — так хочется быть вместе с народом!
— Ты всегда с народом! — успокаивал друга Ислам. — С твоими песнями люди на приступ идут. А вершить революцию — молодым, таким, как Махач! Как-то он там сейчас, в дагестанских горах? Тревожно мне за него, золотой человек…
Холоднее и длиннее стали ночи. Теперь по утрам трава возле дома белела инеем.
Давно пора было возвращаться в Лаба. Коста не хотелось покидать жилище Ислама, жаль было расставаться с другом. Но опять появились боли в ноге, снова мучил кашель.
Ислам стал беспокоиться. Он повез Коста к врачу в Хумаринскую крепость, решив оттуда проводить его домой, в Лаба.
— Летом я снова буду ждать тебя, — сказал ощ стараясь придать своему голосу уверенность.
Военврач Хумаринской крепости долго выслушивал Коста, прописал микстуры и порошки.