Коста отошел от окна, сел за стол и развернул газету.
«Бродячие псы решительно сделались у нас не меньшою злобою дня, чем какой-нибудь загадочный Буланже у французов, — читал Коста. — Дело доходит просто до курьезов: так, на этих днях чей-то огромный цербер разлегся посреди бульвара и преспокойно созерцал себе гулявшую публику, которая предупредительно старалась обходить его из опасения навлечь на себя опасный гнев нежащегося на солнце животного…»
«Так, так, старая тема! Почти в каждом номере о собаках… — подумал Коста. — А что же люди?»
Он пробежал глазами последнюю страницу, и краска бросилась ему в лицо:
«Компания, желавшая повезти на парижскую выставку представителей туземного населения Терской области, не получила на это просимого разрешения. Слышно, что компанию заподозрили в чисто спекуляторских намерениях, имевших будто бы выразиться в показывании горцев по иностранным зоологическим садам…»
Он в бешенстве отбросил газету и, чтобы успокоиться, схватил кисть и подошел к мольберту.
Коста давно работал над картиной «На каменоломне». На первом плане мальчишка в рваной белой рубашке, в обмотках и мохнатой шапке, с тяжелым молотком в руках. Ему бы в горелки бегать или сидеть за книгой, а он уже должен трудиться, тяжко трудиться. Позади, за большим камнем, — второй мальчуган, совсем маленький и голопузый, в широкополой войлочной шляпе. Поднять молот он еще не может, но пришел сюда, на каменоломню, потому что с детства должен знать, что такое труд…
«В зоологических садах…» — яростно шептал Коста.
Он отошел от картины на несколько шагов, и взгляд его упал на газету, валявшуюся на полу.
«Кое-что из Владикавказа», — прочитал он и, подняв газету, вновь стал читать:
«В комнату, где выставлена картина св. Нины г. Хетагурова, входит джентльмен среднего роста, взбрасывает золотое пенсне и, высоко подняв голову, осматривает полотно.
— Скажите, — обращается он к одному из стоящих рядом, — почему этой… «Нана» дали в руки крест?
— Помилуйте, что вы! Это не «Нина», это святая Нина, — замечают ему.
Что можем в будущем мы ждать,
Когда способность не дана
Иным в картине различать
Святую Нину от «Нана»! —
поневоле скажешь подобным ценителям.
На пороге появляется дама в сопровождении кавалера в казачьем мундире.
— Талия коротка, как будто на ней старый корсет, — замечает барыня вслух, смотря на картину через лорнет.
— И улыбки нет в лице, — подхватывает кавалер…
Вкатилась в комнату тучная фигура, в длинном сюртуке нараспашку. Погладив большую, с проседью бороду, медленно села она на ближайшее стуло, опершись своими жирными пальцами на разъехавшиеся колени.