Бездумно направляясь в сторону, мужчина не мог понять: отчего Элисса крича от наслаждения в один миг словно закаменела: «Ведь наслаждение было и было оно таким правильным, настоящим, необходимым, так может только для меня?», задался он вопросом и скривился от послевкусия — оно оказалось противным, горьким.
Махарадж словно испытывал гадливость по отношению к самому себе. Никогда ранее он не смотрел в глаза тем женщинам с кем делил слияние, он никогда и не желал заглянуть им в глаза. Только вот сегодня когда увидел холодный, пустой взгляд Элиссавет, внутри у самого будто пустота разлилась: холодная и болезненная. Много ли женщин оставалась с таким пустым взглядом после его ухода? Сейчас пришло время задуматься об этом, но их пустые взгляды не волновали его: у цисанок с взрослением вырабатывался такой взгляд пустоты и отчуждения и даже когда они испытывали радость или гнев, на лице и в глазах могла отразиться лишь пустота.
Элиссавет другая: она не умела прятать эмоции, хоть и старалась это делать, училась, но он уже прекрасно научился читать её и знал, что пустота в глазах Лиссы была не наигранной — она была настоящей! Сердце сжалось в непонятном тревожном чувстве, не хватало воздуха, словно он болен. Остановившись, Махарадж посмотрел по сторонам и быстро направился наверх, потом и вовсе побежал — ему необходимо было вдохнуть полной грудью, ощутить, обвести взглядом необъятное пространство, иначе задохнётся.
Прошло несколько серых для Елизаветы ночей.
Махарадж после того слияния убыл в неизвестном направлении, сын часто пропадал на занятиях, а цисаны вполне справлялись и без её помощи. Она только удивлялась, насколько быстро они ухватили все её начальные уроки, изучили её язык и могли спокойно и читать и общаться на русском. Даже за трапезой они играючи переходили на её родной язык, когда хотели сказать друг другу то, что не предназначалось для остальных, ей же не хватало сноровки, чтобы быстро вынимать серьги из ушей, и она махнула на это дело рукой: всё равно их обсуждения практически всегда касались того, что они в эту ночь изучили от той информации, что хранилась на жёстких дисках.
Ей несколько раз снился Махарадж, их слияния и его тихий, хриплый голос: «Лисссса, моя маленькая иесихале». Не выдержав, она словно случайно поинтересовалась у здрады, которая подавала ей одежду после купания:
— Самлеш, я тут случайно услышала про иесихале, это что такое?
— Это зверьки в нашем мире аншиасса, — ответила здрада и благо в этот момент она отвернулась, поскольку у Лизы вытянулось лицо от такой новости: «Мать честная, я его козлом мысленно называю, а он меня…»