Люк.
Как трудно заставить кого-то исчезнуть?
С социальными сетями, GPS, потоковой передачей новостей двадцать четыре на семь практически невозможно пропасть с радаров в наше время.
Я уже три года в отъезде, а обо мне до сих пор пишут, что я пропал без вести. Мне удавалось скрываться, но всегда существует угроза разоблачения.
Постоянная внимательность записана на подкорке, словно вшита в меня.
Тик-так. Внутренние часы отсчитывают срок моей годности.
Джек Келлер был всего лишь одной помехой в этой тикающей бомбе замедленного действия. Он превратился в отработанный механизм, погасший на мертвой земле.
Я осторожно перевожу взгляд на его распростертое тело, брошенное рядом с мусорным контейнером в переулке, словно мешок с отходами. Установка. Ярость все еще кипит в моих венах, его смерти недостаточно, чтобы утихомирить бесконечный бунт в моей голове.
От тела нужно избавиться.
Замести следы. Так можно остаться в безопасности под этим радаром.
Если вы собираетесь кого-то убить, то проверните это дело так, чтобы полностью избавиться от тела. Или же этот кошмар никогда не перестанет преследовать, и всегда будет находить вас.
Хлюпающий звук привлекает мое внимание, и я вспоминаю о женщине.
Она все еще здесь, и с ней нужно разобраться.
Я обуздываю огненную потребность уничтожать и сосредотачиваюсь на внутреннем подсчете. Одно тело, один мусорный контейнер, один переулок. Две жизни. Одна смерть.
Она не подходит.
Не сможет насытить чудовище.
Счет помогает утихомирить ярость и успокоить противоречивые воющие друг с другом части моей личности.
Когда безумие в моей голове проходит, я снова могу смотреть на нее. Одетая в джинсовую куртку, пропитанную дождем и грязью, она медленно отступает назад, маленькими шажками увеличивая расстояние между нами.
- Стой.
Она мгновенно подчиняется. Когда она поворачивается, я получаю возможность изучить ее лицо: ее мягкие черты напряжены от гнева. Не от страха, хотя ей следовало бы бояться. Она изучает меня так же пристально, яростное выражение портит ее красивое лицо. Может быть, она просто в шоке.
- Тебе здесь не место, - вновь повторяю я то, что говорил ей раньше, и теперь верю в это еще больше, чем когда-либо. И тогда я принимаюсь рассуждать вслух: - Ты меня пнула, - я почти улыбаюсь, но это было бы неуместно, учитывая ситуацию.
Она приподнимает бровь, но ничего не говорит. Ее темные волосы промокли, прилипнув к щекам и шее. Под курткой заметен ремень кобуры для оружия. Черные ресницы блестят от капель дождя, когда она моргает. Я смотрю мимо всего этого, в ее глаза, глубоко погружаясь в эти темные омуты, чтобы найти ответ о ней.