Люк
Все слышат голоса.
Внутри нас постоянно происходит монолог, проходящий шепотом на заднем фоне наших мыслей. Как и сердце, мозг никогда не перестает работать. Сердце продолжает биться, пока мы спим; эта мышца не прекращает функционировать, качая кровь к коре головного мозга и питая нейронные связи, чтобы этот внутренний монолог не прекращался.
Некоторые голоса звучат громче других.
Они словно кричат, запертые внутри черепной коробки, пробиваясь через подсознание силой.
Если вы принудите себя слушаться, если вы попытаетесь заставить затихнуть весь прочий шум внутри себя, вы распознаете приглушенный звук собственного голоса, шепчущего у вас в голове. Это и есть совесть. Она направляет нас, чтобы мы могли сделать выбор. Мы слышим этот голос так часто, что больше не замечаем его, он становится настолько привычным для нас, что превращается в утешение наших собственных действий.
Я не боюсь этих голосов. Они там, где должны быть.
Мне становится страшно, когда они замолкают.
Больше всего на свете я боюсь абсолютной тишины. Эта ужасная мысль обдает меня холодным и липким потом страха. В тот день, когда голоса исчезнут... я не буду больше знать, чем руководствоваться, и что такое совесть.
Ты становишься монстром, когда начинаешь по частям искоренять из себя человечность. Ни совести, ни сочувствия, а только пустота - идеальная почва для взращивания дьявола.
Монстры создаются из того, что мы позволяем украсть.
Я останавливаю машину на парковке напротив морга и слышу два голоса внутри себя, ведущих борьбу за главенство. Один шепчет так тихо, что мне приходится напрячь слух. Другой же ревет и мечется.
Этот голос начинает брать вверх с каждым разом, как я его слышу.
Я позволяю этому продолжаться уже достаточно долгое время. Макенна не может распутать паутину. Она слишком глубоко погрузилась в отрицание. Черт, возможно, она даже заслужила свою месть. Кто я такой, чтобы решать, идет ли она по правильному пути? Столкнувшись с ужасающей правдой, она могла полностью погибнуть. Она уже сломана. Что бы я с ней ни сделал, Ройс Хадсон сломал ее задолго до того, как я добрался до нее.
Но другой голос против этой мысли, яростно возражает мне.
Она часть этого.
Правда ранит. Но я, блять, гарантирую, что девочки, над которыми надругались эти дьяволы, пострадали сильнее, чем Макенна может себе представить.
Незнание закона не освобождает от ответственности.
Она заперта в подвале. У меня есть ключ от двери, но все, что нужно ей для того, чтобы выбраться оттуда, уже находится у нее в руках.