Как можно умом объять такую страну? Поколения завоевателей пытались это сделать, но их прогнали. Важные города, которые они построили, это только убежища, их раздоры — болезнь людей, которые не могут найти дороги домой. Индия знает об их беде. Она знает о беде всего мира до самых его глубин. Она зовет «приди» сотней своих ртов, сотней предметов, нелепых и величественных. Но приди куда? Она никогда не уточняет. Она — не обещание, а один только зов.
Тем не менее Форстер показывает, как британский «официализм» пытается наделить Индию своими смыслами. Это и ордеры о старшинстве (orders of precedence), клубы с принятыми там правилами, ограничения, воинские иерархии, и помимо и превыше всего прочего — Британская держава. Ин-
* Forster. Passage to India. P. 86. **Ibid. P. 136.
дия — это «не чаепитие», — говорит Ронни Хизлоп. «Я не жду ничего, кроме катастрофы, если бы английский и индийский народ попытались стать ближе в социальном отношении. Общение? Да. Вежливость? Всегда пожалуйста. Но близость — никогда, никогда».* Неудивительно, что д-р Азиз был так поражен, когда миссис Мур сняла обувь при входе в мечеть — жест, который означает уважение и устанавливает дружеские отношения запрещенным данным кодом образом.
Филдинг — также не совсем типичный персонаж: истинный интеллигент и чувствительный человек, наибольшее удовольствие он получает от взаимности частной беседы. Однако его способности к пониманию и симпатии недостаточно перед масштабной непостижимостью Индии. В ранних произведениях Форстера он был бы совершенным героем, но здесь его ждет поражение. По крайней мере Филдинг может «наладить контакты» с персонажем вроде Азиза. Добрая половина ухищрений Форстера в попытках наладить контакт с Индией состоит в том, чтобы представить ее в английском романе разделенной на две части: одну — исламскую, а другую — индуистскую. В 1857 году Гарриет Мартино (Harriet Martineau) отметил, что «неподготовленный ум, будь то индуистский или мусульманский, развивавшийся в азиатских условиях, не может относиться более или менее с симпатией, интеллектуальной или моральной, к христианизированному европейскому уму».** Форстер отличает мусульман, в сравнении с которыми индусы (включая Годбола) занимают периферийное положение, как если бы они не встраивались в романную форму. Ислам ближе за-
* Ibid. Р. 164.
** Цит. по: Hutchins Francis. The Illusion of Permanence: British Imperialism in India. Princeton: Princeton University Press, 1967. P. 41.
падной культуре, он находится посередине между англичанами и индусами в Гандрапуре Форстера. Форстер чуть ближе к исламу, чем к индуизму в «Поездке в Индию», но в конце концов отсутствие симпатии все же очевидно.