*Alatas Syed Hussein. The Myth of the Lazy Native: A Study of the Image of the Malays, Filipinos and Javanese from the Sixteenth to the Twentieth Century and Its Function in the Ideology of Colonial Capitalism. London: Frank Cass, 1977. Также см.: Scott James. Weapons of the Weak: Everyday Forms of Peasant Resistance. New Haven: Yale University Press, 1985.
** Webb Sidney and Beatrice. Indian Diary. Delhi: Oxford University Press, 1988. P. 98. По поводу неравномерно изолирующей атмосферы колониальной жизни см.: MacMillan Margaret. Women of the Raj. London: Thames & Hudson, 1988.
нить себя наивным националистическим чувствам, и потому, что если кто-то и попробует договориться с ними, как миссис Мур, то потом уже не оправится от этого общения.
Для западных людей миссис Мур представляет собой досадную обузу, как после посещения пещер и для самой себя. Для индийцев, которые в сцене суда мгновенно сплотились в своего рода националистическом единстве, миссис Мур — не столько личность, сколько мобилизующая фраза, забавный индианизированный принцип протеста и общности: «Есмисс Есмур». У нее был опыт Индии, который она не сумела понять, тогда как Филдинг поверхностно понимает, но не обладает глубинным опытом. Беспомощность романа проявляется в том, что автор не идет до конца и не осуждает (и не защищает) британский колониализм, как не осуждает и не защищает индийский национализм. В самом деле, ирония Форстера предостерегает всякого от позерства твердолобых Тёртонов и Бёртонов, комических индийцев, но невозможно удержаться от ощущения, что ввиду политических реалий 1910-х и 1920-х годов даже такой замечательный роман, как «Поездке в Индию», тем не менее спотыкается на очевидных фактах индийского национализма. Форстер связывает развитие нарратива с англичанином, Филдин-гом, который может понять лишь то, что Индия слишком широка и непостижима и что с мусульманами вроде Азиза можно дружить лишь до определенной точки, поскольку его вражда к колониализму так невозможно глупа. Ощущение, что Индия и Британия — противостоящие друг другу нации (пусть даже их позиции и пересекаются) преуменьшается, затушевывается, распыляется.
Таковы прерогативы романа, который имеет дело с личной, а не с официальной или национальной историей. Напротив, Киплинг прямо признает, что считает политические реалии чем-то большим, нежели источник романной иронии, какой бы угрожающей, трагичной или насильственной не казалась ему история Британии в Индии. Индийцев много, и они разные, их нужно знать и понимать, британская власть должна считаться с индийцами в Индии — таковы, выражаясь политически, координаты Киплинга. Форстер уклончив и высокомерен. Парри в своих комментариях справедливо отмечает, что «„Поездка в Индию" — это триумфальное выражение британского воображения, осваивающего Индию»,* но верно также и то, что Индия для Форстера носит столь личностный и столь метафизический характер, что его воззрения на индийцев как на нацию, борющуюся за суверенитет с Британией, в политическом отношении не слишком серьезны или не заслуживают внимания. Рассмотрим следующие высказывания.