путешествия на юг, как называет его Мари Луиза Пратт, имея в виду Жида и Камю,** где мотив контроля и власти «звучит непрерывно». Для туземцев, которые видят и слышат эту назойливую ноту, она звучит как «нота кризиса, изгнания, изгнания из сердца, изгнания из дома». Именно таким предстает Стивен Дедал в «Улиссе» в памятном эпизоде в библиотеке.*** Туземный писатель в ходе деколонизации — такой как Джойс, писатель из колонизированной британцами Ирландии, — заново переживает мотив поиска-путешествия, откуда он был изгнан при помощи того же самого тропа, перенесенного из имперской культуры в новую, — приспособленный к ней и возрожденный.
«Река между» Джеймса Нгуги (впоследствии Нгуги ва Тионго) переиначивает «Сердце тьмы», включая в реку Конрада жизнь буквально с первой страницы. «Река называлась Хония, что означает из-
*Defert Daniel. The Collection of the World: Accounts of Voyages from the Sixteenth to the Eighteenth Centuries // Dialectical Anthropology. 1982. Vol. 7. P. 11—20.
** Pratt. Mapping Ideology. См. также ее замечательную работу: Imperial Eyes: Travel Writing and Transculturation. New York and London: Routledge, 1992.
*** Joyce James. Ulysses. 1922: rprt. New York: Vintage, 1966. P. 212.
лечение или возвращение-к-жизни. Река Хония никогда не пересыхает: кажется, что она обладает сильной волей к жизни, смеется над засухой и погодными изменениями. Она течет тем же путем, никогда не спешит и никогда не колеблется. Люди видели это и были счастливы».* Конрадовские образы реки, исследования и таинственного окружения не выходят из головы, пока читаешь это. Хотя они имеют существенно разный вес и по-разному — подчас, даже раздражающе по-разному — воспринимаются в намеренно заниженном, сознательно неидиоматическом и аскетичном языке. У Нгуги белый человек теряет в значимости — он спрессован в единственной фигуре миссионера, неслучайно названного Ливингстоном — пусть даже его влияние ощущается в барьерах, которые разделяют одну от другой деревни, берега реки и народы. Во внутреннем конфликте, который опустошает жизнь Вайяки, Нгуги прослеживает неразрешенные напряжения, которые останутся и после завершения романа и которые роман и не пытается предотвратить. Рождается новая схема, в «Сердце тьмы» подавленная, из которой Нгуги черпает новые мифы, чья тонкая линия и конечная тьма означает возврат к Африке африканцев.
В романе Тайиба Салиха «Сезон паломничества на север» конрадовская река теперь оборачивается Нилом, чьи воды восстанавливают силы населяющих его народов, а британский нарратив Конрада от первого лица и европейские персонажи, — все в определенном смысле оказывается перевернутым, прежде всего потому, что говорят здесь по-арабски; во-вторых, оттого, что в романе Салиха суданец отправляется на север, в Европу; и в-третьих, потому