Теоретически, можно отбить чужой запах собственной меткой или даже мочой, но вот только уже более ста лет существует закон, запрещающий честно воровать помеченных самок — и не только для оборотней-волков этот закон писан, но и для всех прочих нелюдей, коих по людскому миру бродит немало.
Однако, даже и это не самое страшное. Самое — это то, что укушенная ни от кого не сможет больше детей заиметь, кроме как от того, кто первым укусил. И трахаться по нормальному не сможет, только ноги расставлять…
Тони закрыл глаза и тихо застонал, представляя расставленные ноги одной аппетитной самочки двумя этажами выше. Ударился даже несколько раз затылком о стену — всегда так делал, когда инстинкты брали верх. А они брали, ох как брали. И если стены семейного подвала его еще как-то могут сдержать, то что он будет делать, когда они оба вернуться в город? Когда она будет сидеть на его лекциях? Шнырять у него перед носом в своих плиссированных юбочках и беленьких рубашечках, обтягивающих аккуратные, маленькие грудки?
Он и раньше-то сосредоточиться не мог, когда эта Маллори сидела перед ним, закинув одну точеную ножку на другую и кусая с задумчивым видом карандаш. Какое там сосредоточиться! Только глянет в ее сторону — дышать трудно, в башке марево, в штанах все колом стоит, будто он не альфа, а молодняк со спермотоксикозом, и картины перед глазами, как в порнухе про профессора и студентку…
А запах? О, этот запах преследовал его задолго до того, как он увидел Стейси глазами волка — фактически с того самого ранне-мартовского утра, когда русская впервые появилась на пороге его аудитории, уставившись на него своими огромными испуганными глазищами и кутаясь в безразмерный свитер.
С тех пор он чуял ее почти постоянно, в коридорах и в кафетерии, даже в качалке и спортзале колледжа… И даже когда Маллори нашла себе бойфренда, и Тони понадеялся, что волку станет противно и брезгливо, ничего не изменилось. К сожалению. Его продолжало все так же вести от нее, а теперь еще и потряхивать от ярости, когда видел рядом с ней этого безмозглого жеребца, воняющего травой.
Конечно, он держался и перебарывал себя раз за разом — волков с детства учат самообладанию. Но знал совершенно точно, что если бы, когда догнал ее вчера в лесу, он все еще был в человеческой форме — натянул бы девчонку по самые уши и не один раз.
В принципе, он даже жалел, что этого не произошло… Во-первых, он бы успокоился. Во-вторых, если сравнивать по тяжести последствий изнасилование и метку, то лучше бы он эту Маллори изнасиловал. Потому что от насилия оправиться и жить дальше можно, а вот от укуса оборотня — хрен.