— Мне… нужен мой… чемодан, — прохрипела я, собрав последние силы.
— Больше ничего тебе не нужно? — донеслось до меня в отдалении, а потом пол поменялся с потолком и больше я уже ничего не чувствовала.
Руслан
Идиот! Да, он самый настоящий клинический идиот. Хотел эти платьем наказать, проучить Леру, но в итоге наказал сам себя. Когда увидел, что чужие мужские лапы покушаются на то, что ему самому трогать запрещено, взбесился еле сдерживаясь, чтобы не прибить ее сразу же.
Откуда столько выдержки нашел, чтобы дотащить ее до автомобиля, а потом приехать домой? Хорошо, что по дороге в лесу не растерзал! Как могла она ТАК смотреть на пацана? И ни разу, хотя бы на сотую долю от этого взгляда на Руслана?
Видит бог, он хотел наладить с ней отношения. Он старался. Но, если девушка не понимает и не принимает этого, то будет по-плохому!
Лера
Несколько раз я приходила в себя. Кажется, даже открывала глаза. Но вокруг было холодно и темно. Либо Руслан бросил меня в оранжерею без света и тепла, либо… выколол глаза, чтобы я больше не могла ни на кого смотреть… каждый раз, когда эта мысль приходила мне на ум, я тут же вновь проваливалась в беспамятство, от ужаса, страха и боли в сердце.
Сознание мое было спутано. Обрывки воспоминаний перемешивались в водовороте памяти и сплетались причудливым образом: вот я видела себя в детстве наяву, улыбку мамы, смех папы… а потом Марат приходил ко мне. Не видела его лица, но чувствовала его присутствие. Кажется, он даже гладил меня по животу, отчего уверенность в беременности крепла. А потом Влад бил меня в воспоминаниях, превращаясь в Руслана.
В короткие просветы сознания, когда я тихонько подвывала от холода, то была уверенна, что умру. И мое бедное не родившееся дитя вместе со мной. Я плакала и не понимала, почему сердце мое бьется до сих пор. Мне казалось, что в холодном темном заточении я провела месяц или два. Иногда начинала звать Диму или Зинаиду в надежде на то, что они услышали бы и отперли мне дверь… но то ли голос мой был слишком слаб, то ли стены в оранжерее были слишком толстые, но ко мне так никто и не пришел.
* * *
Кто-то гладил меня по щеке. Нежно, едва касаясь. Периодически ощущала чье-то горячее дыхание у себя на лбу. И кто-то звал меня по имени. Все слова сливались воедино, а потому понять говорившего, я была не в силах.
В следующий раз меня попросили вернуться в этот мир более настойчиво, приложив пахучий нашатырь близко к носу и заставили подышать этой гадостью. Я резко распахнула глаза и попыталась присесть, но голова закружилась неистово и я в изнеможении повалилась обратно, на мягкую подушку.