Ночь. Тишина. Холод вокруг. Он притаился в звучании сверчков, отдаленном шуме моторов редких проезжающих автомобилей, в ледяных блоках насыпи полуразрушенной стены о которую нещадно трется и царапается нежная кожа моей груди. И только жар наших тел, что окутывает нас парящим теплом, сплетенное дыхание, обжигающее, одно на двоих, потому что Марат, впечатав меня в эту стену, свернул мне шею так, что вот-вот фатально хрустнут позвонки, но ему похоже нет до этого дела.
Враг моего мужа берет меня грубо, совершая мощные, практически болезненные толчки, а губы его в то время терзают мои, зубы прикусывают язык, чтобы в следующую секунду очутиться на мочке, сдавив ее и тут же обозначиться на вывернутой шее, оставляя укусы, засосы.
Ладонь его оттягивает мои волосы, обнажая самые незащищенные участки, подставляя их под терзания, вторая сдавливает грудь, прижимая к себе еще ближе, хотя ближе уже кажется некуда. Я не могу вздохнуть, боль в сердце, тупая и ноющая поначалу, усиливается, но мне нужно контролировать ее. Нужно взять себя в руки. Урвать глоток воздуха, когда он потянется к шее, прикрыть глаза и объяснить себе: не меня он наказывает сейчас. Но моего мужа, подставившего под угрозу его бизнес и не сумевшего во-время погасить долг. Это все не имеет ко мне прямого отношения. Я не делала Марату ничего плохого, но в том, что этот секс является карательным методом, я не сомневалась.
Я не кричала, и не вырывалась. А какой смысл? Ведь Влад сам лично отдал меня ему за долги. К чему-то подобному я и готовилась, собирая вещи, после того как муж объявил мне о решении кредитора. Вот только к тому, что Марат будет мне рычать на ухо:
— Стони, кричи подо мной! Ну же! Я хочу, чтобы ты дрожала! — я не была готова. Как и к тому, что меня все это так же заведет.
Это было так неправильно, так грязно и ужасно, что когда я доведенная до предела его спустившейся вниз рукой забилась на волнах удовольствия и обмякла в его руках, была просто ошеломлена, что испытала свой первый в жизни оргазм, несмотря на пять лет брака с Владом именно тут. В заброшенном пригороде, холодной октябрьской ночью разделила его с главным врагом моего мужа.
Марат не отпустил меня. Потрясенную взял на руки, по его молчаливому взгляду я прочла, что он понял все. За все время, что он впервые посадил меня в свой огромный черный агрессивный джип и привез сюда, мы не произнесли друг другу ни слова, не считая его жаркого шепота. Так же молча он привез меня к себе.
Я вышла из душа, завернутая лишь в халат. Марат уже сидел на кровати прожигая меня черным непроницательным взглядом. Я взглянула на чемодан — все мои лекарства были там, и неплохо было бы выпить некоторые после всех волнений. Марат ничего не заметил. Поднялся ко мне на встречу. Возвысился надо мной точно айсберг над морем.
