— Гони, быстро! — скомандовал охранник, едва усадив нас на заднее сидение.
Адреналин в крови зашкаливает. Уровень тревоги красным застлал глаза. Хотя чего тревожиться? Дима рядом, сжимает мою ладонь своей ледяной, прямо как в том кошмаре. Мне становится не хорошо.
— Дим, куда мы сейчас едем? — тихо спрашиваю я, борясь с тошнотой.
— Скоро увидишь! — ухмыляется мужчина и глаза его, словно в дурном сне отблескивают зловещим сиянием.
О, боже! Неужели я снова попала из огня да в полымя? Я же совсем не знаю этого Диму. Сейчас я полностью в его руках, случись со мной что, Руслан даже не сможет меня найти!
— Дим… что-то мне не по себе от твоих слов.
— Расслабься, детка! Мы сейчас заедем в одно местечко, а потом отправимся домой!
— Куда мы заедем?
— Не переживай! Тебе нельзя. Доверься мне! — но Дима говорит это все таким тоном, что доверять ему хочется меньше всего!
* * *
Когда мы остановились около покосившегося обшарпанного типового здания поликлиники, моя тревога била набатом. Куда меня привезли? Дима говорил о съемной комнате на окраине, но тут какая-то деревенская больничка!
— Выходи! — скомандовал Дима.
— Я ничего не понимаю! Зачем мы тут? Объясни по-человечески!
— Сейчас поймешь! — мужчине надоело со мной церемониться и он грубо дернул меня за руку из машины.
От страха всё двоилась в глазах. Я не понимала, что происходит, но чувствовала, что попала по полной!
Дима завел меня в пустое в этот час здание и потащил по протертому до дыр в линолеуме коридору, толкнул дышащую на ладан дверь. Устрашающего вида бабища пила чай, но отставила, едва мужчина втолкнул меня в помещение.
— Жена Волкова? — поинтересовалась она, обтирая ладони о подол некогда белого, не очень чистого халата.
— Она самая. — кивнул Дима.
Они знают кто я, знают моего мужа, кто они такие?! Что они собираются делать со мной?!
— Какая неделя беременности? — прогудела докторица, с интересом оглядывая меня с головы до ног.
— Тринадцатая, — сказала я правду со страху.
— Дим, ты охуел? Я же предупреждала, не раньше двенадцатой! — уперла она руки в боки.
— Да не мог я раньше никак! Как появилась возможность, так и притащил ее! Да и какая разница, двенадцатая, тринадцатая…
— Огромная! Аборт делают до двенадцатой недели, дубина ты стоеросовая!
— Подождите, какой аборт?! — ахнула я и до меня, наконец, дошел весь ужас ситуации. — Я не соглашусь ни на какой аборт!
— Да кто тебя спрашивать будет? — пошел на меня злой, как сто чертей Дима.