— Но Глеб, — попыталась что-то сказать Ольга, однако, его ладонь снова шлепнула ее по приподнятой попе, да так, что девушка взвизгнула, и Глеб холодным и спокойным голосом произнес:
— По правилам нашего клуба, — его ладонь погладила ушибленное место, стирая остатки боли, а затем скользнула между расставленных ног и пальцы, чуть надавив на вход в тело девушки, неспешными круговыми движениями погладили его сквозь тонкую ткань трусиков, — разрешены только два слова. Лилия и роза. Лилия — нет, роза — да. Это понятно?
— Роза, — после некоторой паузы ответила Ольга.
Его ладони бережно обняли ее ногу, пальцы подцепили резинку чулка, и Глеб спустил его, осторожно и нежно, вслушиваясь в участившееся дыхание девушки. Тонкий аромат ее возбуждения уже витал в воздухе, и Глеб не смог отказать себе в удовольствии склониться над ее телом, вдохнуть этот пряный тонкий запах и поцеловать соблазнительную ягодицу, жадно прихватить ее зубами, стиснуть бедра девушки ладонями и исцеловать, искусать всю аппетитную задницу, зализывая языком каждое пятнышко боли до головокружения.
— Роза! — шепнула Ольга, нетерпеливо переступая с колена на колено, но, кажется, программа сегодня была чуточку шире, чем она думала.
Снятым чулком Глеб связал ее руки — деловито, неспешно, — и неожиданно резко и грубо сорвал с нее трусики, порвав, растерзав их к чертям собачьи. Ольга вскрикнула от очередного звонкого шлепка, адреналином окатившего ее нервы, и тут же застонала, выгибаясь, щекой ласкаясь к мягкой обивке дивана, ощущая на раскалившейся от шлепка коже поцелуи, голодные горячие губы Глеба.
— И тогда, — продолжил Глеб свой рассказ, снова отстранившись от постанывающей девушки, — он стащил у Вадима ключи.
На ягодицы Ольги капнуло, полилось густое ароматное масло, Глеб мазнул по ее коже, а затем его большие пальцы скользнули меж ее ног, растирая и массируя припухшие половые губы, ставшие такими чувствительными от перемешанных возбуждения и капельки страха.
— И он, — скользкие пальцы Глеба скользнули по сжатому колечку ануса девушки, Ольга со стоном выгнулась, чуть заметно двигаясь, чувствуя, как он касается ее тела самыми кончиками пальцев, даже не поглаживая — нарочно щекоча, рождая в ее теле желание. — Принес в мою квартиру чужую вещь. Мужскую вещь, — уточнил Глеб, и его пальцы резко скользнули в нее сзади, с какой-то садисткой неспешностью двигаясь и растягивая чувствительное тело.
— Ой, ой, — всхлипывала Ольга. Осторожное удовольствие наполняло ее, пальцы Глеба ласкали ее мягко и чувствительно, проникая все глубже, и девушка чувствовала, как ее щеки пылают. Странная смесь удовольствия и холодного, продуманного насилия возбудили ее больше страстной возни. Она чувствовала руки Глеба на своем теле — ласковые, спокойные, прикасающиеся с особой, продуманной и выверенной осторожностью, — и слышала его хриплое дыхание, то и дело сбивающееся, и понимала, что и он возбужден до предела, почти до одержимости, но все равно продолжает контролировать себя невероятным усилием воли, чтобы не испортить своей жадностью всю игру.