— Даже не спрашиваю, — произнес он, вынимая свои пальцы из ее тела, вслушиваясь в ее немного разочарованный стон, — можно или нет. Ты это заслужила.
Ее кожи коснулась металлическая гладкость, и анальная пробка — немного большеватая, причинившая легкую боль, — вошла в тело изнывающей Ольги. Та вскрикнула, зажав зубами обивку дивана, и Глеб безжалостно пошевелил, подвигал игрушкой внутри тела Ольги.
— Нравится? — спросил он. Его ладонь скользнула меж ее расставленных ног, легла на самый низ живота, движения игрушки в теле Ольги стали плавнее и глубже, и Ольга снова выгнулась, как бессовестная мартовская кошка, горячими губами хватая воздух.
— Да, — прорычала она сквозь зубы, содрогаясь всем телом, когда толчки стали резче и чаще.
— Р-ро-оза…
— Хорошая девочка, — удовлетворенно произнес Глеб. Его рука в такт толчкам неспешно поглаживала ее лобок, раскрытые губки, маленькую кнопочку клитора, и девушка заходилась в беспомощных стонах, извиваясь под его руками. Ее бедра мелко подрагивали и напрягались до каменной твердости, стоило его пальцам потеребить ее клитор, и Глеб развлекался, осторожно и тонко касаясь самым кончиком пальца чувствительной точки, отчего девушка вскрикивала и вздрагивала от каждого прикосновения и выгибала спинку, спасаясь от чересчур острой ласки.
— Он принес мужскую вещь, — продолжил Глеб, отстранившись от девушки. Его руки, до того терзающие ее тело, внезапно покинули ее, и Ольга, то ли всхлипнув, то ли вскрикнув, расслабилась, неловко привалившись боком к спинке дивана. Ее тело из напряженного, словно струна, стало мягким и слабым, чуть подрагивающим, и Глеб снова огладил ее розовую от шлепков попочку.
— Принес и бросил у нас в спальне, — пояснил Глеб. Ольга, тяжело дыша, неловко шевеля связанными кистями, вслушивалась в его неторопливый голос. Вжикнула молния, послышался шорох одежды, и горячие ладони снова легли на бока девушки, заставив ее подняться.
— Кажется, он повалялся у нас на постели, — заметил Глеб, поставив девушку в удобное для себя положение и жадно прихватил ее за ягодицы обеими ладонями, приподнимая и раздвигая их, с наслаждением тиская податливое тело. — Я пришел и обнаружил это.
Блаженно зажмуренные глаза Ольги распахнулись, на ее расслабленном лице выписалось такое изумление и негодование, что увидь его Глеб — он не решился бы к ней прикоснуться.
— И ты подумал на меня?! — вскрикнула она, порываясь подняться, но его ладонь легла на ее спину, снова принуждая Ольгу улечься на место. — Ты, негодяй, подумал, что это я привела кого-то?! Не смей меня касаться, мерзавец!