Он снова улыбнулся, осторожно отведя тонкий локон от раскрасневшейся щеки девушки, и Олечка снова приникла к Глебу, вся дрожа.
— Ты правда так думаешь? — произнесла она. В ее голосе уже звенели слезы, и Глеб занервничал тоже.
— Девочка моя, — ласково касаясь ее щеки, пристально всматриваясь в ее наполненные слезами глаза, прошептал он, — да что с тобой?
— Я не знаю, — испуганно пискнула Ольга. — Мне кажется, что все это не со мной, что не может этого быть! Скажи — ты точно. точно хочешь этого?
— Странный вопрос, — заметил Глеб, — с учетом того, что я сделал тебе предложение, выбрал кольца и сейчас стою тут, поджидая, когда нас позовут и сочетают законным браком, — на лице Ольги снова промелькнула паника, и Глеб поспешил ответить прямо на ее вопрос, увидев, что она ждет этих слов как глоток воздуха: — Ну, конечно, глупенькая. Я очень хочу этого. Еще ни разу я не посещал этого места с таким удовольствием, — в его серых глазах плясали смешливые искорки, и Ольга, увидев их, расслабилась и тоже засмеялась — немного натянуто, но все же.
— Ох, что-то мне душно, — пробормотала она, поглаживая атласный корсаж своего платья, — не нужно было так утягиваться.
Классическое платье невесты с корсетом, шнуровкой и пышной юбкой Олечка выбрала сама, и оно пошло ей неимоверно, выгодно подчеркнув тонкую талию, нежную грудь девушки, ее прекрасные плечи, изящную шейку. Она была восхитительно юной и невинной в этом воздушном платье, и даже ее шалости — выбирая подвязки, она дразнила Глеба, показывая ему свои ножки в белых чулках, — выглядели наивно.
В качестве свадебного подарка Глеб преподнес невесте роскошное колье и серьги из белого золота, поблескивающие прозрачными камешками. Наверное, если бы кто — то сказал Олечке, что камни настоящие и стоит это украшение едва ли не больше всего свадебного банкета, она бы упала в обморок, но Глеб искусно усыпил ее бдительность, сочинив какую-то байку о несуществующих бриллиантинах. Украшение было таким изящным и нежным, что Олечка позабыла обо всем, битый час вертясь перед зеркалом.
И тогда, когда они вместе ездили по ателье — подгонять платье, — выбирали туфельки, шикарные чулки и кружевное белье для первой брачной ночи, все было отлично. Невеста была весела, щебетала как птичка и была на седьмом небе от счастья. Она жалась к Глебу, и казалось, что все ее существо просто растворилось в счастье, в сбывшейся мечте.
— Я люблю тебя, — шептала она, сияющими глазами с обожанием глядя в его лицо, и Глебу казалось, что женщины красивее в целом мире не существует.