Да и сам Чудовище — Пал Саныч это заметил совершенно верно, чутко среагировав на интонации голоса Главного, — Олечке благоволил. Он не орал на нее; говорил не как с прочими сотрудницами — не с отвратительным издевательским холодком, — а как бы нехотя, с вынужденной уважительностью, которая давалась ему с трудом. Чудовище ломал себя, заставляя быть вежливым и терпеливым. Оттого его голос, когда он говорил с Олечкой, вечно звучал уставшим, замученным.
— Ольга Сергеевна, — целил Чудовище через губу, сверля Олечку холодными, как абсолютный ноль в космосе, глазами. — Документы от Вадима Алексеевича мне на подпись принесите.
В этот момент он походил на огрызающегося льва, сидящего послушно на окороках на цирковой тумбе, а Олечка, вытянувшаяся перед ним едва ли не по стойке «смирно» — на его укротительницу, собранную, строгую, отважную. Цирк, да и только!
— Они уже у вас на столе, Глеб Игоревич, — пищала Олечка отважным нежным голоском, Чудовище мрачно кивал, удовлетворенный ее расторопностью и скрывался за дверями своего кабинета.
Иногда Пал Санычу казалось, что Чудовище втайне страдает от того, что просто не в состоянии выписать Олечке звездюлей за какую-нибудь провинность. Не раз и не два Пал Саныч замечал, как Чудовище смотрит на секретаря своего зама — долго, пристально, щуря льдистые злые глаза, — и молчание его при этом было такое напряженное, что разве что не потрескивало электрическими разрядами. Может, Чудовище страдал от неразделенных чувств к Олечке? Пал Саныч рассматривал и такой вариант, но потом смело отмел его. Что? Чувства? Бред. Если нравится, то чего не подкатывает? Пал Саныч не понимал этого. Он бы взял нравящуюся девушку на абордаж, будь она его подчиненной. Трахая Олечку, Пал Саныч самоутвердился бы в своих собственных глазах. Почувствовал бы себя круче Вадима и даже самого Чу.
Но больше всего на свете, больше миленькой секретарши Оленьки, больше сисястой диспетчерши Аньки, у которой пятый размер, Пал Саныч хотел Мару и власти. И прекрасно понимал, что ни то, ни другое ему не светит.
Надо отметить, что Пал Саныч красавцем не был. Не как Чудовище, нет; Чудовище — хоть бабы его и не любили, — был статным, высоким, с породистым благородным лицом. Тонкий нос с изящно вырезанными ноздрями, выразительные глаза, густые волосы, всегда стильно уложенные. К тому же, Чудовище на турнике жал сотку. Это выяснилось в шутливом конкурсе на корпоративе, после которого мужики его зауважали еще больше, а женщины восторженно ахали и на целую неделю простили ему все гадости. Такими достижениями Пал Саныч тоже похвастаться не мог.