Впрочем, и шеф тоже выглядел не наилучшим образом. Так телок на веревке, глупо хлопающий доверчивыми глазами. Доверчивыми и влюбленными; удивительно, но, кажется, выражение его лица слегка смягчилось, Чудовище не выглядел уже настолько холодными равнодушным, наоборот — он улыбался, приобнимая девушку, его серые глаза лучились счастьем, и казалось, между этими двумя, перетекая из глаз в глаза, существует какая-то сокровенная тайна.
— Ах ты, секретуевишна, — потрясенный, пробормотал Пал Саныч, глядя, как Чудовище жмет Олечку, думая, что их никто не видит, как прижимается губами к ее шейке, как поглаживает ее соблазнительную попочку, обтянутую тонкой тканью осеннего пальто. — Дала таки Чудовищу. Эк же их всех одновременно потянуло потрахаться.
Мозг Пал Саныча, казалось, загудел, работая в полную мощность. Он один из всей конторы владел такой важной и эксклюзивной информацией, и ею надо было распорядиться с умом, чтобы выгадать себе какую-нибудь пользу.
Выдать Чудивищу зама с Марой? Чу легко вышибет Вадима, в этом Пал Саныч не сомневался. Даже наевшись сладенького, даже такой мягкий и расслабленный, довольный жизнью, даже оттаскав секретуевишну — за свою-то женщину он должен впрячься?! Были прецеденты, когда Чу сначала улыбался и шутил, а ровно через пять минут яростным росчерком подписи в приказе выставлял проштрафившегося за ворота. Он впряжется за Мару, это без сомнения. Надо тут же улучшить момент и подлизаться, чтоб удобное кресло Вадима занять… а вот пото-о-ом… Потом можно и к Маре подкатить. Должность денежная, уже не стыдно будет рядом с ней находиться. И охмурить ее будет реально. На крайний случай у него козырь имеется — секретуевишна, оприходованная самим шефом. Сдать Олечку Маре.
«Бабы, — размышлял Пал Саныч, зажевывая еще одну мерзкую конфетку, — они ж живут на эмоциях. Услышит о сопернице, тут крышу ей и сорвет. Отомстить захочет. А тут я.»
Пал Саныч полдня угробил на слежку за начальством, за что схлопотал неодобрительный взгляд от Чу, с прохладцей заметившего, что в рабочее время надо заниматься рабочим процессом, а не гонять чаи и не болтать с хорошенькими сотрудницами.
Это ненадолго заставило Пал Саныча вспомнить о своих прямых обязанностях. Он даже часа на два завис в своем кабинете, разгребая накопившиеся дела и на свое счастье вспомнив об очень важном звонке, который надо было сделать еще с утра.
Но стоило Чу скрыться из виду у осторожного Пал Саныча, как мысли, тревожащие его, вновь вернулись. И неожиданное гаденькое чувство вседозволенности по отношению к Олечке — тоже.