Когда двое переругивающихся приятелей вытолкались наконец из комнаты, и Айя смогла выбрать себе наряд на первый день, башенные часы пробили семь утра — время завтрака и знакомства, пока неофициального, с населением ее темницы, то есть Школы, на ближайшую пятилетку.
На душе было одновременно и грустно, что попалась так неосторожно в застенки государственного учреждения, и восторженно. Она, как никто другой в ее прошлой жизни, оставленной в том злосчастном трактире, ценила такие переломные моменты. Новые возможности, новые открытия и, конечно, новые знания. Например, как отточить маскировочные заклятия до автоматизма или какого духа призвать, чтобы отслеживать ловушки и пакости студентов и коллег «Вышки», которые наверняка последуют, как проверка на наличие мелких кровососущих насекомых.
Переборов внутренний голос, как всегда пытающийся исподтишка напомнить, что она — невысокая, светловолосая, скажем так, женщина (а чего скрывать, ей уже за двадцать, как-никак), с субтильной фигуркой эльфа-подростка. Личико можно назвать миленьким, носик — курносеньким, щечки впалыми,… о, нет! Скорее, скулы — высокие, глаза — лучистые…
А лучше, как обычно, не придавать внимания насмешникам, которые всегда находят повод прицепиться к ней. То с нелепыми советами поприкладывать капусту к декольте. Ага, то-то Айка наблюдала повсеместное стремительное обогащение на этом 100 % натуральном средстве для роста округлостей. То с обидными «кыш, отседова, малявка, еще не доросла до этого, и куда родители смотрют», то с грозными «предъявите-ка метрику, гражданочка темная… а это с какими вы средствами омолаживающим так переусердствовали»… И так бесконечное количество раз и вариантов. И хоть кто бы просто признал в ней взрослую, трижды ученую личность!
Кроме магистра Аделфуса Алейры, пожалуй, никто. Этот престарелый маг сумел разглядеть в расстроенной девушке настоящую искру, хотя все его сослуживцы в голос заявляли, что «безродная девка» годна лишь поломойкой служить или горшки за больными в городской больнице для бедных выносить, ибо даже в борделе ей места не дадут по причине крайней невзрачности и бездарности. Магистр же, упертый злопамятный старикашка, устроил такой грандиозный раздрай во время вступительных экзаменов, припомнив с маниакальной точностью все грехи коллег за последние триста лет с гаком, что те вынуждены были отступить под натиском его доводов. Большей частью не желая, чтобы студиозусы, быстренько развесившие уши, не услышали жареные факты о своих преподавателях из приемной комиссии.