Вскоре на лестнице появились ноги. Их я узнал мгновенно. Потом — подол платья и, наконец, вся Натсэ целиком. Она умудрялась ступать так, что лестница практически не скрипела.
— Доброго утра, леди, — взмахнул кружкой Гетаинир. Он старался говорить расслабленно, но я чувствовал его напряжение. Очень уж нервный дядька. С таким в серьёзное дело влезать — не приведи Стихии. Но деньги-то нужны, блин…
— Я не леди, — отрезала Натсэ, спустившись.
На меня она метнула мрачный взгляд, потом посмотрела на кружку и, как будто жила здесь уже не первый день, по-хозяйски прошла за стойку. Сквозь щели теперь проникало достаточно света, чтобы я увидел, как она там берёт кружку, нюхает, морщится и наполняет её из-под крана, торчащего из стены.
— Прошу прощения, — сказал Гетаинир. — Я просто увидел меч у вас за спиной, и…
— Это не меч. Это тонкий намёк, чтобы всякая бестолочь не лезла ко мне с разговорами. Раз уж обручального кольца мне по статусу не полагается.
Я содрогнулся. Всё-таки, когда Натсэ была рабыней, она была куда более позитивной. Видимо, заражалась от меня, через Огненное влияние. А может, она просто из-за Авеллы злится?
Натсэ с кружкой в руке подошла к нам, пинком подвинула стул от соседнего столика, уселась и начала пить.
— Как спалось? — участливо спрашивал Гетаинир. — Не беспокоило ли что-нибудь ваш сон?
Тут мне сделалось неприятно. И чего он к ней прилип? Ясно же дала понять, что не хочет болтать с посторонними. Нет, лезет со своими светскими любезностями. Шёл бы уже… Куда-нибудь. Мы с ним обо всём договорились, деньги он мне отдал.
Натсэ поставила кружку на стол, покосилась в сторону Гетаинира и повернулась ко мне.
— Знаешь, — сказала она, — я за свою жизнь видела многих мужчин. Я видела, как мужчины сбегают от жён в постель к левым девкам. Видела, как уходят из дома, чтобы напиваться. Видела даже, как накачивают жён креплёным вином, чтобы те не мешали им развлекаться с левыми девками. Но я ни разу не видела, даже не слышала о таких, которые подкладывают жену в постель к левой девке, чтобы потом пойти напиваться с каким-то мужиком.
— Это Гетаинир, — только и сказал я.
— А. Ну ладно. Это всё объясняет.
Она вновь приложилась к кружке. Я молча страдал. Такой хороший случай поговорить начистоту, всё обсудить, но нет же — сидит тут этот поганец, так глазами и стреляет туда-сюда. И опять на лестницу смотрит. Чего ему эта лестница?
— Сэр Ямос, вы не представите мне даму? — поинтересовался он.
— Э… Да, конечно. Это Тавреси.
Услышав имена, Натсэ поставила кружку и посмотрела на меня с внезапным уважением.