— Да, она такая, — согласился невероятно гордый Андрей, и все покосились на него с понимающими усмешками.
— Готов ты, парень, — не сдержался Лялин.
— Готов, — кивнул счастливый Симонов, которому вопреки непростой ситуации хотелось всем и каждому хвастаться своим неожиданным счастьем, — совсем готов.
Неизвестно, как авантюрный квинтет вышел бы из ситуации, не разыщи отец Пётр Лялина, но с приездом майора всё закрутилось, завертелось, затянулось в тугой узел… И маленький отряд, как ни странно, выбрался из эпицентра этого неприродного катаклизма с малыми потерями. А вот «тренингисты» с большими. Не зря, выходит, настоятель Никольского храма, отслужив службу и обещанный молебен, полвечера дозванивался до мамы Лялина, а та, в свою очередь, сидела у телефона, дожидаясь звонка сына-отпускника. Он действительно позвонил, как они и договаривались ранее, и получил от проникшейся серьёзностью момента мамы категоричный приказ срочно связаться с батюшкой. Лялин удивился, но отцу Петру позвонил, выслушал короткий красочный рассказ, взбеленился, бросил всё и рванул в аэропорт, обещая самому себе и друзьями устроить им такую… нет, ТАКУЮ головомойку, которой они никогда не забудут.
На протяжении всего полёта он так яростно и самозабвенно скрежетал зубами, что его соседка, пожилая неестественно кудрявая дама интеллигентного вида, с ужасом поглядывала то на него, то в иллюминатор, словно пытаясь увидеть там причину неадекватного поведения попутчика. Попутчик, не желая стать причиной паники на борту, всякий раз, почувствовав на себе её обеспокоенный взгляд, выдавал гримасу, долженствующую обозначать благожелательную улыбку. Но вместо успокоения его ужимки вызывали у дамы явные признаки паники. Она попеременно поглядывала то в проход, то на стюардессу, то на то место над головой, откуда, если верить бортпроводникам, должны выпрыгивать в случае необходимости кислородные маски.
— Не волнуйтесь, — не выдержал злой до ужаса, но даже в раздражении не перестающий быть человеколюбивым Лялин и случайно срифмовал:
— Я не тот. Я совсем наоборот.
Дама от звука его голоса в ужасе подпрыгнула, собралась было потерять сознание, но почему-то передумала, собрала волю в кулак и уточнила:
— Кто не тот? И что за наоборот?
— Я не террорист. Я майор милиции.
— Да?! — заросший, пропахший костром, основательно искусанный комарами и прочими кровососами сосед с образом доблестного милиционера в её химически кудрявой голове никак не совмещался. Но она решила, что в целях всеобщей безопасности лучше с ним не спорить, и вежливо покивала: