В одном он был уверен — все было не просто так. Не просто она появилась на пороге, изначально каждый ход демона в женском обличье был спланирован. Она отравила его сердце, заставила болеть собою, желать свое грешное тело. И вот как результат теперь он всецело превратился в монстра на потеху ей.
И при всем ужасе содеянного, он не мог выгрызть ее из сердца. Одна мысль, что больше никогда не прикоснется, не заглянет в лживые сапфировые глаза, казалась кошмарной, неправильной.
И как излечиться, как отрезать нить, связывающую их, он даже себе не представлял. Арман предполагал, что у его одержимости вполне объяснимая причина. Жизель сотворила с ним это, и теперь он привязан к ней, как к своему создателю. Иначе подобную зависимость он не мог объяснить.
Волк долго не хотел отступать, вырвавшись на свободу, он буйствовал до рассвета. После чего художник потерял связь с реальностью. Обратное обращение привело к глубокому и крепкому сну.
Проснулся Арман, когда солнце уже светило на небе. И никогда прежде, после пробуждения, он не ощущал себя настолько бодро и свежо. Словно высвободив зверя, он и сам освободился от сдерживающих его оков.
Художник ощутил чье-то присутствие. Встрепенулся, открыл глаза и посмотрел по сторонам. Поодаль сидел Дамьен, прислонившись спиной к стволу дерева.
— Доброе утро, — мужчина улыбнулся.
— Что ты тут делаешь? И как меня нашел? — Арман нахмурил брови, в нем взыграла злость, на себя, на своего зверя.
— По запаху. Мы чуем своих, всегда. Я рад, что ты наконец обратился.
— Этого больше не повторится! — художник стиснул зубы. Он не покорится, нет. Будет и дальше сражаться со своим монстром, даже если это приведет их обоюдной гибели.
— Ты выпустил зверя, и больше не сможешь держать его на привязи. Это и не нужно поверь мне, — Дамьен улыбался ему открыто, по-отечески, смотрел как на несмышленого ребенка.
— Отвали от меня! — и вновь Армана разрывало на части, от ярости кипел человек, а волк внутри него наоборот тянулся к оборотню, он хотел подползти ближе, обнюхать.
— Упертый парень, — Дамьен добродушно засмеялся. — Проведи со мной день. Я расскажу тебе об оборотнях, познакомлю со стаей, и ты поймешь, что в твоем положении нет ничего постыдного.
— Ты родился таким?
— Да.
— Тогда у тебя не было выбора. Меня же обратили, не спрашивая! Сечешь разницу? — при этом он снова вспомнил лживую тварь. Сердце кольнуло, Арман соскучился, и за это он ненавидел себя еще больше. Он уничтожен, сломлен, раздавлен, и в этом только ее вина. А он продолжает думать о ней, желать ее.