Скривившись, девушки покинули аудиторию. Мужчина, хохоча, уселся на стол:
— А ты как всегда в окружении своих курочек.
— Фабьен, будь добр забери их себе. Я не против, — Арман сел на стул, и стал массировать пальцами виски. От их щебетания их звонких голосков, голова раскалывалась.
— Я бы с радостью, только им подавай тебя, нашего гения. А ты смотрю, совсем помят. Бессонная ночка? — в серых, почти прозрачных глазах друга плясали смешинки.
— Типа того, — сейчас беззаботное настроение Фабьена раздражало со страшной силой.
— Мда, вижу, чтобы привести тебя в чувство понадобится тяжелая артиллерия! — он ловко спрыгнул со стола, обошел стол и довольно ощутимо хлопнул художника по плечу.
— Или просто оставить меня в покое… — они с другом сейчас явно были на разных полюсах взаимопонимания.
— После работы, заедем перекусить, переоденем шмотки, и я повезу тебя в одно занятное местечко. Пора тебе развеяться, да и мне не помешает познать женской и доступной теплоты, — Арман тут же скривился, собираясь возразить, но мужчина опередил его, — Возражения не принимаются! Поверь, ночка будет жаркой, вмиг выкинешь всю муть из головы!
Она летела окутанная густой и непроглядной тьмой. Черный туман был влажным и бархатным, он пробирался под кожу, стараясь подчинить, засасывал, шептал обещания и дарил ложное чувство безмятежности. Она уже давно научилась сопротивляться, умела брать, не давая ничего взамен. Или это ей только казалось?
Умение ориентироваться в непроглядной тьме у нее было давно. И никакие иллюзии и ухищрения не могли сбить ее с пути. Вот впереди высветилось серое пятно. Она скривилась, даже издалека ощущая его силу, вихрем налетел страх, пытаясь сковать ее по рукам и ногам, заставить трепетать перед ним. Ноэ любил вкус страха, он считал его самым аппетитным блюдом, только она не позволит питаться собой. Нет, прошли те времена, когда она была безропотной прислужницей. Она вызвала в себе всплеск адреналина, кровь побежала в жилах быстрее, маленькая победа. Посланный страх улетел побежденным, так и не достигнув цели.
Опустившись на каменные ступеньки, она вошла внутрь, в пещере темнота немного отступила, так что можно было увидеть размытые очертания пляшущих теней. Было так тихо, что собственное дыхание казалось ей слишком громким. Коридор вывел ее к небольшому помещению, Ноэ стоял неподвижно, как черное изваяние, и только светло-голубые глаза сверкали холодным блеском.
Посреди зала стоял стол, на нем доска, отдаленно напоминавшая шахматную, на ней расположились мерцающие черные и синие фигуры. На первый взгляд они располагались хаотично, и только двоим, была известна тайна и порядок движения каждой фигуры.