— Сколько? — глядя на меня, спросила она.
— Девятнадцать, — брякнула, не подумав, я.
— Недель?! — вытаращила глаза поветуха.
— Лет.
Карина тихонько застонала, а я непонимающе хлопнула ресницами.
— Девочка, ты что сюда, в доктора и больного играть пришла?! — рявкнула женщина, а затем пальцем ткнула в мой живот, — срок беременности сколько, я спрашиваю?
— А… Ну… Вроде как полтора месяца. Или около того.
Карина перевела взгляд на Диеро, который с непроницаемым видом сидел в углу.
— Что, все настолько плохо? — задала она непонятный вопрос.
— А сама не видишь? Девушка не готова становиться матерью. Поэтому мы здесь.
— Понятно. Срок хоть верный?
— Приблизительно.
Вновь закатив глаза, Карина взяла непонятный шнур с насадкой в виде ракушки, и кивнула на софу.
— Ложись и задирай свитер.
Я подчинилась, невероятно нервничая. Меня бросало в дрожь от холода И раздражения Карины, а добивало отсутствующее выражение лица Диеро. Лучше бы он злился, или тоже нервничал! Но вот такое безразличие и отстраненность заставляли чувствовать себя одинокой.
Чуть-чуть потрогав прибор, женщина прикоснулась к моему животу, направив поток магии. Волна тепла разлилась, и стало немного мокро — будто кожу смочили влажной тканью.
— Расслабься, — проговорила Карина, и приложила ракушку к животу.
Сперва ничего не происходило. Поветуха чуть нахмурилась, перемещая прибор, водя туда-сюда и настраивая что-то. Я замерла в ожидании, не понимая, что происходит, а затем…
Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
Быстрые, отрывистые удары, что раздались в комнате, на какое-то мгновение забрали весь мой кислород. Я словно выключилась, вслушиваясь в эти звуки, не сразу сообразив, что они идут… Из меня. Словно кто-то там, внутри абсолютно неизменившегося живота с выпирающими тазовыми косточками стучался, подавая звуки наружу.
Я здесь. Я тут есть. Я совсем-совсем рядом, и на самом деле существую.
— Что это… Такое? — прошептала, следя, как Карина что-то быстро набирает на экранчике прибора.
— Стук сердца, что же еще? Уже бьется, значит, точно не меньше шести недель. Сейчас идет измерение, но того, что я вижу, достаточно.
— Для чего? — спросила скорее по инерции, потому что была целиком и полностью поглощена звуком бьющего сердца.
Так быстро стучит. Будто несется куда-то. А ведь я совсем не двигаюсь. Может, ему там страшно, и поэтому так?
— Вот, смотри, — ко мне повернули малюсенький экранчик, — пока ничего не понятно, но вот эта малюсенькая точка — и есть плод.
Я вытянула шею, рассматривая точку. И правда, совсем ничего не понятно. Но в сочетании со звуком, что раздавался по всей комнате, эта точка словно обретала жизнь, наполнялась смыслом. Вон ведь как бьется, трепещит!