Макс Петров был подающим самые скромные надежды студентом факультета журналистики Горно-Алтайского университета. Учился он, однако, на платном, а потому с отчислением тянули, и до начала третьего курса парень кое-как допилил. Медиана, впрочем, ему не светила, потому что ай кью списываньем не увеличишь, а тут ещё и влюблённость, привязавшаяся на втором курсе, начала стремительно прогрессировать.
Влюблённость носила имя Лена. Вообще-то «лены» хороши тем, что их много и они разные. Встречались мне Лены-блондинки и Лены-брюнетки, Лены-идиотки и Лены-недурочки… Даже одна почти умная попадалась, но это была так, ошибка природы. И вот эта самая Лена Надеждина, шатенка, небольшого роста, слегка обесцвеченная в домашних условиях подругой, с губами яркими, как помада, буквально свела с ума несчастного Макса. Не сразу. В два приёма. Но пик наступил именно в сентябре.
Все пары напролёт он рисовал теперь в тетрадках для конспектов сердца, заколотые стрелами, в газету, где тискал статейки, и дорогу забыл, а всё свободное время торчал в центральной библиотеке на подоконнике. Там зубрила суженая. Иногда она откладывала учебники и целовалась с ним в холле второго этажа. Лена была лишь слегка увлечена Максом и сессию планировала сдать на отлично.
Училась девушка на том же факультете, только на курс младше, увлекалась чем ни попадя, но самозабвенно. На данный момент её волновали проблемы археологии и физические теории пространства. Ни в тех, ни в других Лена не разбиралась, но готова была часами выслушивать лохматых длинноногих знатоков пятикурсников, которые настигали её прямо в библиотеке. Она общалась, а Макс томился рядом, мешая пятикурсникам переходить от обольщения физикой к физическому обольщению.
В тот день неожиданно испортилась погода, а Лена оповестила радостно:
— Макс! Я еду на выходных на раскопки! Мне Лёшка Прокин вчера звонил, они там та-а-кое нашли!
И тогда студент понял, что случилось страшное — возлюбленная влюбилась. Только по-настоящему влюблённая способна трястись под осенним дождём пять часов в автобусе сначала по трассе, а потом и по бездорожью. Без любви она не поехала бы в такую погоду даже на дачу.
Понятно, что Максу предстояло тащиться следом. Он собрал старенький папин рюкзак, отыскал его же дождевик. Догадался прихватить минералку и бутерброды. Водки им выдали в достатке по прибытии.
Замёрзший как собака Макс, ведь он-то не был влюблён в лысоватого студента-историка, таскался за Леной вокруг ямы с красивым названием раскоп. Историк предпочитал рассказывать о своих успехах под дождём, из-за которого работа по ковырянию в земле встала. Он не думал о том, как мокрая девушка будет спать в мокрой палатке. Впрочем, водки у археологов действительно оказалось с избытком.
